Тегеран-43. Безоговорочная капитуляция - стр. 4
Несмотря на столь, мягко говоря, прохладную реакцию официальной Варшавы, вопрос Данцига и «коридора», продолжал считаться немцами ещё в январе 1939 года вполне решаемой проблемой. Ведь Польша, по мнению немецких руководящих деятелей, была вполне себе дружественным Германии государством (выступая в «Спорт-паласе» 30 января 1939 года, Гитлер говорил, что германо-польская дружба в тревожные месяцы 1938 года являлась «решающим фактором политической жизни Европы», и что польско-германское соглашение 1934 года имеет «важнейшее значение для сохранения мира в Европе»). Каковое дружественное государство взамен уступок в вышеназванных вопросах вполне может удовлетвориться весьма щедрыми предложениями Германии относительно Закарпатской Украины – ведь Бек не раз во всеуслышание заявлял, что мечтает о «польско-венгерской границе по Ужу». Размен «вы нам – Данциг и «коридор», мы вам – северо-восточную часть Закарпатья» вполне мог бы устроить обе стороны, и потенциальный очаг военного противостояния затух бы сам собой. Но разве ТАКОЙ результат нужен был подлинным Хозяевам Польши?
Если бы этот вопрос решали только поляки и немцы – то, скорее всего, никакой Второй мировой войны в сентябре тридцать девятого года и не началось бы. Но история сослагательных наклонений не терпит – и человечество получило то, что получило…
5 января 1939 года Гитлер, беседуя с польским министром иностранных дел Беком, предложил тому, в обмен на признание Польшей германской юрисдикции над Данцигом и разрешения на постройку экстерриториальной автострады и железной дороги, вполне эквивалентный, по мнению германского фюрера, обмен – Закарпатскую Украину (без территорий с преобладанием венгерского населения). Бек же заявил в ответ, что «предложения канцлера не предусматривают достаточной компенсации для Польши и что не только политические деятели Польши, но и самые широкие слои польской общественности относятся к этому вопросу очень болезненно». Иными словами – Беку мало Закарпатья, он хочет получить ещё и возможность включить в состав Польши, тем или иным способом, Словакию; 1 марта 1939 года, выступая в Варшаве в сенатской комиссии по иностранным делам, Бек это «право Польши на протекторат над Словакией» обосновывает с политической, экономической и даже этнографической точки зрения.
Но экспансионистские пассажи Бека – это было только полдела. 4 марта 1939 года польское руководство отдаёт приказ своим военным ГОТОВИТЬ ПЛАН ВОЙНЫ С ГЕРМАНИЕЙ. Прошу заметить – немцы продолжают надеяться на мирный исход «проблемы Данцига и коридора», засыпают поляков разными вариантами разрешения вопроса; в немецких штабах НИКАКОЙ ПОДГОТОВКИ К ВОЙНЕ с Польшей не ведется! Об этом пишет Манштейн: «ОКХ до весны 1939 г. никогда не имело в своём портфеле плана стратегического развёртывания наступления на Польшу» – то есть все германские планы войны с Польшей (выработанные ещё во времена Веймарской республики) были ОБОРОНИТЕЛЬНЫМИ. Лишь В НАЧАЛЕ АПРЕЛЯ 1939 года верховное командование германских вооруженных сил приступило к разработке плана наступательной войны против Польши – тогда как польский план грядущей войны БЫЛ УТВЕРЖДЕН 22 МАРТА 1939 года.
И это был весьма любопытный план!
21 марта в Польше началась частичная мобилизация – с целью довести численность вооруженных сил до 800.000 человек и укомплектовать кадровые части по полному штату. Призвано было четыре года резервистов, досрочно новобранцы 1918 года рождения и шесть возрастов специалистов всех категорий воинских специальностей (всего более полумиллиона человек). Началось развертывание четырех дивизий второй очереди (вдобавок к тридцати дивизиям, доводимым этой мобилизацией до штатов военного времени), формирование новых авиационных (бомбардировочная бригада резерва Главного командования – из 36 средних бомбардировщиков PZL.37 «Лось» и 50 лёгких бомбардировщиков PZL.23 «Карась») и танковых (Варшавская кавалерийская бригада) частей. Но главное – даже не это. Гораздо важнее – ГДЕ польский Генеральный штаб начал развертывание своих армий…