Тебе меня не получить - стр. 15
Но он всё-таки сумел вырваться, рывком сел на постели, вытер простыней лицо – мокрое, будто только что из воды вынырнул. Дышал экзорцист на самом деле как загнанная лошадь, даже с присвистом. И сердце колотилось, словно всерьёз решило раздолбать себя о рёбра.
Жиденький рассвет сывороткой сочился через оконный проём без рамы, стёкол и даже ставней. В комнате и без того не отличающейся удобством, было промозгло и холодно так, что волоски на руках встали дыбом. От простыни, вроде бы чистой, остро несло болотом.
Грай скомкал покрывало, отшвырнув его в изножье, встал, зябко передёрнув плечами – ступать на ледяной каменный пол было неприятно, натянул штаны, подошёл к окну, зачем-то выглянув наружу. Мир плавал в серо-сливочной дымке предрассветного тумана. А на галерее, опоясывающей весь верхний этаж старого дома, кто-то стоял: через пласты предрассветного марева был различим лишь тёмный силуэт.
Экзорцист поскрёб когтём за ухом и, недолго думая, махнул через подоконник, спрыгнув на галерею. Приземление отозвалось в пятках тупой болью, камень, из которого тут, кажется, даже кухонные горшки резали, пренебрежения не простил – всё-таки от окна до галереи было высоковато, роста три, не меньше.
Грай поморщился, выругался сквозь зубы, помянув всех демонических матерей скопом, пошёл, на ходу растирая плечо, нывшее от сырости. Противная грубость и шершавость рубцов вкупе с улиточной гладкостью шрамов елозили под ладонью, заставляя желудок судорожно сжиматься. Но если сустав не размять, то к полудню рука вообще откажется подниматься.
– Помочь? – негромко спросил Барс, в сторону командира даже головы не повернувший, зато его ухо развернулось совсем как у тёзки, жутковато и неестественно торча из полосатой шевелюры.
– Справлюсь, – буркнул Грай. – Ты чего тут делаешь?
– А ты?
– Я тебя в окно увидел.
– Найдёшь тут хоть одно окно, покажи.
– Не зуди.
Барс, стоявший низко наклонившись, опершись локтями о выкрошившиеся блоки парапета, только плечами пожал.
– Красиво, – сообщил он по-прежнему тихо.
Тут уж плечами пожал Грай: созерцательного романтизма Барса он не понимал, а, соответственно, не ценил. Хотя, пожалуй, в пейзаже и вправду было… что-то.
Озеро, окружавшее дом, гладкое, на самом деле зеркальное, даже поблёскивающее свинцово, едва заметно мерцало. Густота тумана редела над самой поверхностью, отчего казалось, будто молочные пласты отражают глянцевую воду. Узкий перешеек – двум конникам едва разминутся – соединяющий остров и матёрую сушу, чернел стрелкой. А дальше зубчатой крепостной стеной темнел лес. И почти не звука, лишь сонно поскрипывает где-то колодезный журавль, да озёрная вода даже не плещет, а, скорее, шуршит как листва.
Грай, подумав, пристроился неподалёку от Барса, так, чтобы вытянув руку, можно было его плеча коснуться, но ни на палец ближе, тоже облокотился о камень.
– Мне Юэй приснилась, – сказал, налюбовавшись видами, экзорцист. Следопыт обернулся к нему. Глаза со змеиными зрачками поблёскивали точь-в-точь как озеро. – Никогда не снилась, а тут… Понимаешь, раньше вообще ни разу.
– Говорил же, это нехорошая ночь, чтобы к богам взывать, – напомнил Барс. – Не угадаешь, кто отзовётся. И как напакостит.
– Я снова не успел.
– Теперь ты уже никогда не успеешь.
– Спасибо, утешил, – хмыкнул Грай, разворачиваясь к парапету спиной и снова опираясь на него локтями.