Театры Тольятти. Том 2 - стр. 114

Дебют на дебюте

Корр.: Как вам работалось с Карраксом?

Лаван: Для меня это был дебют в кинематографе, потому что раньше я работал исключительно в театре, и для Лео Карракса это был тоже своего рода дебют, потому что впервые режиссер с таким именем привлекал актера для такой серьезной режиссерской работы. Поэтому первый опыт взаимной работы был достаточно жестким, но в итоге все сложилось, это был первый фильм. Где-то в 1981 году был снят второй фильм. Спустя три года он предложил мне новый сценарий, для меня это было удивительно, потому что я думал, что снялся пару раз в кино, и на этом все. Но сложилось так, что Карракс написал сценарий специально под меня – вот эту роль Алекса, которая была в «Дурной крови». В этой съемке были совершенно другие отношения – более профессиональные, более интенсивные, то есть съемка проводилась очень быстро, в напряженном графике, но уже совсем на другом личностном уровне между режиссером и актером. Если вы хотите говорить о Лео – то это человек, который всего на один год старше меня, для меня он был как старший брат. У нас всего год разницы, но получалось так, что он давал мне такую роль, которая для него, для режиссера, на год была старше, чем для меня, и я ее играл, не совсем понимая: а что это, а для чего это? И наше общение только и сложилось на кинематографической площадке, оно не выходило за рамки профессиональной работы, то есть по жизни мы мало общаемся, но это общение, которое произошло на съемочной площадке – оно было очень продуктивным, эффективным, потому что в итоге я стоял перед камерой и отражал ту суть, которую хотел передать режиссер. Смысл вот этих трех фильмов, снятых этим режиссером (третий фильм – это «Любовники с Нового моста»), состоял в том, чтобы передать современного персонажа 80-х годов со всем тем жизненным окружением, которое происходило именно в ту эпоху.

Какие-то уродцы

Корр.: Вам ближе театр или кинематограф? Или для вас неразделимы эти два понятия?

Лаван: Я начал играть в раннем возрасте, 16—17 лет, и прежде всего видел себя актером театра – со сценой, с текстами, с поэзией, я не рассчитывал заниматься кинематографом. Это как раз предложение Карракса, который позволил мне сняться в первом фильме, открыл мне новые возможности. То есть кино позволило мне играть другие роли. Если в театре мне предлагали чаще всего роли каких-то арлекинов, уродцев, шутов и так далее – в кино мне позволили играть более романтических персонажей. Я отдаю явное предпочтение театру по одной простой причине: в театре у актера больше ответственности, больше возможностей играть своего персонажа, тогда как в кино актер – это прежде всего починенный режиссера, который из него сам лепит то, что ему нужно: отсняли, выбрали нужные картинки и так далее. Я для себя в театре вижу больше возможностей как для творческого человека, для созидателя. Тем не менее, этот опыт, возможность играть и в театре, и в кино – это уникальная, универсальная возможность, которая позволяет балансировать, черпать опыт в одном и другом направлении одновременно.

Грядут перемены

Корр.: Вновь избранный президент Франции Николя Саркози известен своим негативным отношением к алжирским мигрантам, при этом он сам не является этническим французом. Как к этому относятся ваши соотечественники и вы сами?