Театр тьмы - стр. 20
Но на сообщение Джейн я так и не ответила.
7
На Лондон опустилась ночь – она пробралась во все дома и комнаты, а я все сидела за ноутбуком, изучая информацию о легендарном театре. В «GRIM» не работали девушки. Словно выход на сцену был им запрещен. Но их явно ждали увидеть в зрительском зале – все интервью актеров так и кричали, что они жаждут женского внимания; хотят слушать биение женских сердец, громкие аплодисменты и томные вздохи.
– Почему в вашем театре нет женщин? – спрашивали снова и снова журналисты разных стран.
– Их хватает в зрительном зале, – лукаво отвечали актеры.
Театр был популярен у девушек. Это не казалось странным. Нет ничего удивительного, что девушки хотят смотреть на мужчин. И главное – на умных, талантливых мужчин. А актеры именно такими и казались. Но я не нашла в Интернете никакого фан-клуба. Поклонницы не общались между собой, не обменивались информацией, не выкладывали случайные фотография актеров. Это было необычно, если вспомнить истерию вокруг участников популярных рок-групп. Проведя несколько часов за изучением личных аккаунтов поклонниц «GRIM», я сделала вывод: актеров любили тихо, но очень преданно.
Несколько девушек даже сделали такие же тату, как у актеров. Они не акцентировали на этом внимание, но случайные фото, которые я нашла, так и кричали: «Смотрите! Я набила маски на шею, как у [имя любимчика]». Выглядело это жутковато.
Но татуировки девушек сильно отличались от меток на шеях актеров. Даже те, что казались идентичными, не несли в себе такого ужаса, как подлинники. Глядя на поклонниц, у меня не возникало чувства, что татуировки на их шеях заговорят, засмеются или одарят меня злобным взглядом. В отличие от меток актеров, тату девушек были мертвы. Просто картинки. Ничего необычного.
Поклонялись театру не только молоденькие девочки. Рецензии серьезных театральных интернет-изданий так и кричали, что «GRIM» – настоящее чудо XXI века. Утонченный, живой, эксцентричный, страстный и вдохновляющий. За вечер я набрала ворох прилагательных, описывающих труппу. Зрители, критики – все заявляли, что без «GRIM» театральное искусство потеряет все очарование. Хвалебные отзывы сыпались со всех сторон, а я, сидя в своей комнате, отбивалась от них: еще чуть-чуть и меня завалило бы по самое горло.
«Глядя на них, я думаю, что Станиславский[6] жив. Они играют, как учил маэстро. Неизменная классика, которая, смешиваясь с видением современного человека, создает сильные и громкие работы. Художественный руководитель театра «GRIM» – гений и мастер», – прочитала я репортаж американского журналиста и глубоко вздохнула. Я не любила громкие высказывания и не доверяла им. Все громкое на самом деле ложно. Громкие слова – игра. Даже если взять отношения в паре: первым уходит тот, кто в рупор кричал о своей любви.
Устав от этих славословий, я подумала:
– Возьму интервью у одного из актеров «GRIM», а потом схожу на представление. Не удивят – напишу рецензию о гениальном театре, который на самом-то деле оказался простой самодеятельностью. Устрою настоящий разгром.
Довольная планом, я хотела закрыть браузер, но вдруг мой взгляд зацепился за нелепый и смешной заголовок. Он вплыл из ниоткуда: «Возможно, Вас это заинтересует».
«GRIM: история театра, который вырос из-под земли», – прочитала я и прыснула. Что за нелепость?