Театр теней - стр. 16
Однажды, будучи у них в гостях, я увидел на столе книгу, написанную на его родном языке. Потрёпанная обложка была бумажная, и на ней было семь странных значков, состоящих из многих чёрточек.
– Что это? – спросил я Охара, взяв её в руки и раскрыв.
– Записки одного мудреца, – сказал повар и рассмеялся, – но ты смотришь не с того конца.
– Как это? – удивился я.
– Наши книги читаются справа налево и столбиком вниз.
Я раскрыл книгу с конца и только там обнаружил титульный лист.
– Чудеса и только, – протянул я, рассматривая сложную письменность. – Как вы это читаете?
– Так же, как и вы – ваши книги, – ответил Охара и бережно взял из моих рук свою книгу.
– Это – единственное, что осталось у меня от моей родины, – сказал он. – Чтобы не забыть свой язык, я читаю её каждый день. И почти что всю выучил её наизусть.
– Прочтите мне что-нибудь, – попросил я его, – но так, чтобы я это понял.
Охара раскрыл книгу наугад и прочитал, переводя мне, следующее:
– "Приятно бывает в задушевной беседе с человеком одних с вами вкусов беспечно поболтать и о чём-нибудь интересном, и о разном вздоре. Когда же нет такого человека, а собеседник обеспокоен лишь тем, чтобы не перечить вам в какой-либо мелочи, появляется чувство одиночества. Случается иной раз вести разговоры с разными людьми. От одного только слышишь: "Да, действительно". Другой же не во всём согласен с вами и начинает спорить: "А я так не считаю, – заявляет он, – вот так-то, по таким причинам". Вам в этих случаях кажется, что разговор помогает рассеять скуку, но в действительности же по вопросам, вызывающим хотя бы некоторые разногласия, в разговоре с инакомыслящим человеком можно выказываться лишь о пустяках. И как это грустно, когда близкий вам друг – далеко!"
– Интересные мысли, – сказал я, – а кто это написал.
– Один буддийский монах, который жил почти семьсот лет назад.
– Стоило бы его почитать, – сказал я.
– Но такую книгу на русском языке ты вряд и где-либо достанешь.
– Тогда я выучу японский, – сказал я.
Охара рассмеялся, но когда позже умерла его жена и он собрался вернуться на родину, то оставил мне эту книгу, благодаря которой я изучил японский язык. А его подарок стал моей настольной книгой.
Однажды Охара сказал мне, что для того чтобы очиститься и стать святым, человек прежде всего должен перестать быть плотоядным. Человек сам состоит из плоти, и, поедая чужую плоть, он этим поедает самого себя.
Меня очень удивило такое заявление. «Так, значит, – спросил я его, – чтобы очиститься и стать святым, нужно отказаться от свинины и говядины»? «Это нужно сделать в первую очередь», – ответил он». «Но почему»? – не унимался я. Охара подумал, а затем ответил:
– Всё, что имеет глаза, не может быть съеденным. Потому что зрачки глаз открывают двери в другую душу, в другую сферу, которую человек не имеет права поглощать. Любой зверь и любая птица, так или иначе, родственны человеку, поэтому он не имеет права съедать её плоть, так как в этой плоти есть нечто, что роднит все эти существа с человеком. Вот почему я все свои блюда готовлю из плодов овощей, фруктов и трав.
– Что же есть такое во всех глазастых тварях? – удивился я.
– Есть некая потайная комната, – сказал он, – обитель души, которая связывает их с небом.
– И что же это за комната? – опять спросил я.