Театр тающих теней. Под знаком волка - стр. 4
Еще два дня назад онлайн-билеты на эту выставку в Лиссабоне были проданы на три месяца вперед!
О найденных шедеврах великих художников от Вермеера до Вулфа из коллекции этого странного русского, бывшего олигарха, богатеющего теперь непонятно на чем, писали все художественные издания, сайты, блогеры, хештеги выставки входили в топы соцсетей. И вдруг…
Заявление Фабио Жардина, что большинство работ на выставке подделки, что никакого подлинного Вулфа, а тем более Вермеера в собранной ею коллекции нет – удар под дых. От которого ей не оправиться.
Удар по ее репутации.
Удар по репутации Оленева, коллекцию которого в последние годы пополняла она, Даля.
Удар по его состоянию – в эти картины вложено много миллионов долларов. Много сотен миллионов. И вчера все эти картины стоили во много раз больше тех сумм, за которые они были приобретены. А сегодня не стоят ничего. Ноль. Зеро.
Клеймо «подделка» теперь стоит и на всей выставке, и на всей коллекции, и на всем, что она когда-либо атрибутировала, оценивала, на что давала свои экспертные заключения.
Всё, что она делала много лет, на ее глазах рассыпается в прах.
Всё, чем жила. Во что вкладывалась. Ради чего забывала про всё остальное – свою семью, которой так и нет, детей, которых еще не родила, отношения, которые так и не выстроила.
Дела ее жизни нет. Репутации нет. Отношений нет. Любви нет. Ничего нет.
Остался только позор. И стыд.
И необходимость как-то с ним жить.
Это она нашла неизвестные работы великих. Она, почти девочка, вчерашняя студентка, нашла шедевры. Все говорили – такого не бывает, потому что просто быть не может! Она доказала, что может.
Это она собрала второе, и третье, и десятое мнение и подтвердила свои предположения – картины, подписанные иначе, чем обычные подписи великих, им – великим – принадлежат!
Это она по крупицам, по деталям собрала доказательную базу и убедила весь художественный мир в том, что всё, найденное ею, подлинники. Кто же знал, что эти мнения и эта доказательная база не смогут перевесить авторитет одного Фабио Жардина! И кто знал, что «вовремя» подсунутая ее ненавистниками статья сделает из Оленева не союзника, а еще одного соперника.
Материализовавшийся из ниоткуда главный эксперт Мирового фонда культурного наследия выступил с разгромной статьей на сайте «The New York Times». Обозвал всю коллекцию барахлом, ломаного гроша не стоящим.
Владелец коллекции, когда-то доверивший ей свои деньги и репутацию в художественном мире, резко от нее отвернулся.
Она теперь новый Ван Мегерен[2], продававший «вермееров» собственного изготовления нацистским лидерам – только холст и краски в тюремную камеру ей не принесут.
Она – очередной Михаэль Бокемюль, подтвердивший подлинность Архива Явленского[3].
Она – Иштван Шлегль, автор каталога Нины Коган, которая отродясь работ из этого каталога не рисовала.
Она – Жан Шовлен с его выставкой картин Александры Экстер[4] и русского авангарда.
И все прочие позорные пятна на светлой картине мировой живописи – тоже она.
Всё, что она собрала, уничтожат. Через пять дней.
Связаться с Оленевым так и не удается.
Его давняя, еще школьных времен, подруга Женя Жукова[5], сама тонкий ценитель и собиратель, Далю утешает. Обещает дозвониться Оленю, убедить его не делать поспешных выводов, дать Дале время. Обещает и, скорее всего, сделает, Женя никогда не подводит – повезло Димке с мамой, не то что ей. Но когда это еще будет. Завтра… Послезавтра… До этого еще нужно как-то дожить.