Тайный мессия - стр. 28

Один раз Ахмед наткнулся на Данлопа, когда тот что-то бормотал себе под нос, и Зак признался, что беседует с Богом, которого он называл Чувак Номер Один. Он был бы идеальным мусульманином, и Ахмед мечтал научить его шахаде – исламскому свидетельству веры: «Ла илаха иллалах ва ашхаду анна Мухаммадан расулюллах» («Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед – пророк его»). Чтобы принять ислам, Заку достаточно было просто продекламировать это с истинной верой. А потом они вместе могли бы изучать святой Коран.

Ахмед посмотрел на пиво Зака.

– Все еще не можешь расстаться со студенческими привычками? Теперь ты мог бы позволить себе другое пиво, хвала Аллаху.

Одним из их развлечений было чокаться бутылками.

Данлоп с блаженным видом отпил глоток, потом выдохнул с удовлетворенным видом знатока.

– Я никогда не разведусь с «Лайонсхедом». Это лучшее пильзенское пиво в мире.

– Возможно, самое дешевое пильзенское пиво, но…

Зак не обратил внимания на эти слова, перевернув крышечку от «Лайонсхеда», чтобы проверить, нет ли ребуса на обратной стороне. Очевидно, ребус был, потому что он приподнял брови, сказал:

– Есть! – И передал крышку Ахмеду, который вздохнул, посмотрел на слово «вы», рисунок колеса и бочки и сказал:

– Готов?

Зак кивнул, и они вместе сказали:

– Выкатить бочку! – и засмеялись.

Они с Заком время от времени решали ребусы «Лайонсхеда» – так было в течение десяти лет их работы в «Силвермене». Это делал каждый, кто пил с Заком.

Ахмед сделал глоток своего «Нинкаси», которое мог пить бывший тунисец.

– Мы уже слишком взрослые для пивных крышечек, – сказал он.

Зак ухмыльнулся:

– Наверное, так и есть, но по крайней мере я не пью французскую мочу. Эй, ты видел, что сегодня «Амер-кан» снова понизились?

Ахмед с непроницаемым лицом изобразил полное неведение. Он уже видел это и знал, почему так происходит.

– Хотел бы я знать, что с ними такое, – сказал Зак.

Ахмед мог бы об этом рассказать, потому что пристально следил за делами западных фирм в Африке. «Амер-кан» собиралась обрушиться на очередную осажденную деревню, уничтожить тамошние грунтовые воды, если таковые имелись, срубить деревья и осквернять землю до тех пор, пока там нельзя будет больше жить. Это называлось «разработкой полезных ископаемых». Аджия называла это грабежом и убийством, и он вынужден был с ней согласиться.

Когда Аджия впервые сказала, что мир Африки к югу от Сахары – это комбинация жертвы уличного грабежа и свалки, она открыла Ахмеду глаза. Теперь он и сам это видел. Куда шли лекарства, запрещенные в других странах? В Африку. Еда, забракованная при инспекции? В Африку. Игрушки, содержащие свинец, небезопасное медицинское оборудование, отбросы производства всех видов? В Африку. Если в Африканском регионе находили ценные минеральные ресурсы, поток товаров менял свое направление. Местные правительства систематически подкупались, ниспровергались или изолировались, если не предлагали благоприятных условий для добычи природных ресурсов. В случае необходимости разжигались гражданские войны. Аджия заставила Ахмеда увидеть, что все принадлежавшие Африке ценности у нее забрали – минералы, леса, дикую природу – и обманом заставили ее покупать отбросы из внешнего мира. Да вот недавно по телевизору в новостях католического канала требовали положить конец разграблению лесов Сьерра-Леоне, прежде чем они исчезнут навсегда.