Тайные тропы - стр. 49
– Здравствуйте, Никита Родионович, – подавая руку, произнесла Тряскина.
Ожогин пожал ей руку.
– А я вас поджидала. Видела в окно, когда вы прошли к Изволину.
Помолчали. Потом Варвара Карловна спросила:
– Вы обещали дать мне совет… помните?
– Помню. Но мне еще не ясно, что вас тревожит.
Тряскина заговорила взволнованно, путано, перескакивая с одной мысли на другую. Из всего сказанного ею Ожогин уловил, что она действительно боится заслуженного возмездия и стремится искупить свою вину, но искупить так, чтобы избежать расправы со стороны гитлеровцев. Кроме того, она считала, что и Ожогину надо подумать о своей судьбе: ему тоже не сладко будет, когда уйдут оккупанты. Короче говоря, Варвара Карловна искала прочного союзника.
– Я разделяю ваши настроения, – заметил Ожогин.
– Спасибо, но этого еще недостаточно, – вздохнула Варвара Карловна.
– Понимаю, – согласился Никита Родионович. – Давайте сообща думать, что предпринять. Вы как-то говорили о Родэ, что…
– Будь он проклят! – гневно прервала его Тряскина. – Я не могу вспомнить о нем без содрогания…
– Но вы же его переводчица?
– В этом-то вся беда. Он и со мной поступит так, как поступает с арестованными. Я готова удушить его собственными руками!
По тону, каким это было сказано, можно было поверить в то, что Варвара Карловна всеми силами души ненавидит гестаповца.
– Родэ бывает где-либо, кроме гестапо? – поинтересовался Никита Родионович.
– Да. В городе есть несколько квартир, которые посещает Родэ. А беседы ведутся через меня как через переводчика, так как Родэ не владеет русским языком.
– Он, конечно, пользуется машиной?
– Пешком Родэ в городе никогда не показывается. Его и меня подвозят на машине за полквартала до нужной квартиры, и лишь каких-нибудь сотню метров он идет пешком. Машина обычно уезжает и возвращается лишь к назначенному Родэ часу.
– Вас заранее извещают, на какую квартиру придется ехать? – спросил он Тряскину.
– Иногда.
– Давайте условимся: как только вам станет известно, по какому адресу вы поедете, предупредите меня хотя бы за три-четыре часа…
– И тогда?
– Тогда буду действовать я.
– Хорошо, – не совсем уверенно ответила Варвара Карловна.
Вечером, по дороге к Кибицу, Грязнов рассказал Никите Родионовичу о свидании с Юргенсом. Грязнов предварительно связался с ним по телефону и доложил, что получено важное письмо, которое надо немедленно показать ему, Юргенсу.
Юргенс при свидании вел себя так, будто и в самом деле видел письмо впервые. Начал расспрашивать, кто его принес и в какое время, каков был посланец и что сказал, передавая письмо.
Когда Грязнов предложил сходить на свидание с подпольщиком, Юргенс покачал головой и ответил: «Не стоит. Этим займутся мои люди. Мы, видимо, имеем дело с важной птицей».
В заключение Юргенс поблагодарил Грязнова и передал привет Никите Родионовичу.
В полдень Игорек постучал, как обычно, в окно и вручил Грязнову заклеенный конверт без надписи.
Грязнов вернулся в дом, вскрыл конверт, прочел несколько строк и ничего не понял.
Это была коротенькая записка. Почерк неровный, буквы пляшущие:
«Ночью будем в Рыбацком переулке, номер шесть. Если хотите знать подробности, заходите; буду дома с пяти до восьми. В.»
Грязнов передал записку Ожогину. Никита Родионович прочел, вложил записку в конверт и спрятал в карман.