Тайные близняшки для миллиардера - стр. 28
Телефон, оставленный на диване, заливается трелью. На экране высвечивается «Орхан». Ух, как же непривычно видеть это имя в списке контактов спустя столько лет.
— Доброе утро, Марика, — его голос подчеркнуто деловой, но потом он сбивается. — Или уже день?
— Эм… одиннадцать часов. Для кого как. — Я тоже пытаюсь говорить холодно. Но у меня внутри все трепещет и будто переворачивается. И неловкость присутствует. — Во всяком случае, для нас уже день. Девочки еще в семь меня подняли. Хотят на фабрику.
— Значит, потерпим друг друга ради детей?
— Да, я выдержу твою компанию. Лишь бы девочек не огорчать…
— Постарайся… Марика, — в динамике раздается шорох. Затем Байрамов вновь говорит: — Я подъезжаю. Можете выходить, — и отключает звонок.
Оперативно собравшись, спускаемся из дома. Предусмотрительно беру с собой деньги. Мало ли что может стрястись в дороге. У меня должны быть средства на всевозможные форс-мажоры…
Зато доченьки о плохом не думают. Все в предвкушении бегут впереди меня.
Орхан горделиво наблюдает за нами из окна роскошной машины, но в последний момент вдруг выходит и старается всем своим видом показать, что делает это нехотя.
— Привет, — говорит Байрамов, открывая для нас заднюю дверцу.
— Здравствуй-те-е! — хором кричат малышки.
А вот я, к удивлению, замечаю купленную пару бустеров. Байрамов задумался о комфорте девочек? Завтра точно выпадет снег по колено.
— Вынужденная мера безопасности, — опережая мои вопросы, заявляет Орхан. — Нам нужно будет ехать по трассе.
— Как по трассе? Зачем? — меня же опять охватывает волнение.
Я просто не могу не думать о ситуации, когда Байрамов может узнать, что девочки ему родные. И я ненавижу себя за то, что сейчас смотрю ему прямо в глаза и молчу об этом. Кроме дочерей, у меня совсем никого не осталось. Я очень боюсь, что Орхан может повести себя жестко, если догадается, сколько времени я хранила в тайне этот секрет.
— Фабрика не здесь, а в соседнем городе.
Он говорит о городе, где все начиналось, и откуда я бежала без оглядки. И я обещала Мансуру Довлатовичу, что никогда туда не вернусь.
— Мам, ну ты чего? — поторапливает Лиля.
Танюшка уже заняла свое местечко.
— Мы же только на фабрику и обратно? — уточняю у Байрамова, пока мои ноги все еще стоят на земле.
— Тебе еще нужно куда-то?
— Нет, — мотнув головой, наблюдаю за Лилей, штурмующей высокий внедорожник. — Только на фабрику.
Весь путь в основном смотрю в окно, но это мало кто замечает, ведь близняшки прикрывают мое молчание рассказом Орхану о новом питомце Кузене.
Замерзая в снегу, пернатый бродяжка даже представить не мог, что когда-нибудь поселится в городской квартире с безразличной до его прихотей женщиной и двумя чересчур заботливыми девочками. Что на его судьбу выпадет шанс посетить ветеринарную клинику, где придется сдавать анализы и ставить прививки. Крылья у голубя оказались в порядке. Думаю, через некоторое время его можно будет выпустить. Все-таки Кузен по природе натура вольная.
За окнами виднеются первые дома, а у меня сердце сжимается в комок. Вроде этот город мне родной, но ассоциации с ним горькие.
— Твоя мать еще здесь живет? — обернувшись, спрашивает Орхан. — Можем заехать.
Таня, услышав вопрос, тоже удивленно на меня смотрит.
— Мам, у тебя что, тоже есть мать?