Тайны жизни Златы. Книга вторая. - стр. 14

И не только не испортила, а, наоборот, эту жизнь ей, Соне, улучшила.

Еще больше Соня радовалась тому, что не согласилась выйти замуж за этого недотепу Ваню, так влюбленного в него, но совершенно не перспективного.

С которым бы она снова была бы в долгах, ела бы жареную картошку, отдыхала бы у моря, лежа в тесноте на коврике среди туристов, и не могла бы купить своему сыну то, что он просит у нее каждый день в магазинах.

Об этом размышляла Соня, сидя в прохладном кафе и потягивая из трубочки очень вкусный коктейль. И жалея еще об одной вещи – зачем ей алименты на сына от Вани, если с того и взять то нечего?

Куда выгоднее признаться Давиду в том, что Левушка – его сын. Пусть содержит и его, как эту свою ненаглядную дочку Гаянэ.

Которой уж точно не приходится за колечко или сумочку облизывать вонючих стариков.

Если кому и завидовала надменная Соня, вдруг ощутившая себя королевой жизни, так это дочке Давида, которая родилась с золотой ложкой во рту, в отличие от нее.

И имела с младенчества все, что только пожелает. А Соня росла с бабушкой и всегда чувствовала себя униженной в этих дешевых вещах и тогда, когда одноклассники собирали для нее деньги на какое-то мероприятие, поскольку ее бабушка – опекун лежала в больнице и не могла ничем ей помочь.

Перед глазами Сони промелькнуло все ее детство с издевательствами одноклассников, с насилием и дурной репутацией.

Сава Богу, у нее теперь другой статус. И есть деньги. А как она их заработала, это не важно.

Пусть, кто не без греха, кинет в нее камень.

Злата впервые в своей жизни находилась одна в санатории, далеко от своей семьи, которой, по сути, никогда и не было. Двигательные функции потихоньку к ней возвращались, но речь была не такой уже выразительной, когда она могла читать несколько лекций подряд.

В одной стороне тела чувствовалось некоторое онемение, и врачи предупреждали, что это может и не пройти. Но ей нужно быть по возможности активной, чтобы мозг не забыл, как держать ложку в руке, ручку и думать.

Все мысли Златы растекались каким-то плавным пятном, и сосредоточиться на чем-то одном она не могла, отвлекаясь и забывая иногда самые простые слова. Но беспокойство, такое мучительное и постоянно преследовавшее ее, ушло.

Наоборот, на его место уселось почему-то безразличие. Наверное, от препаратов, которые все еще принимала Злата, чтобы восстановить свое здоровье после инсульта.

А так же посещала весь список тех процедур, которые ей были показаны для реабилитации. Но все равно еще сильно уставала, двигаясь медленно, иногда с ходунками, а иногда с помощью волонтеров, которые сопровождали ее на прогулки в парк.

Никогда раньше Злата не могла позволить себе просто сидеть на лавочке и смотреть на безмятежную природу – уголки гор, которые закрывала дымка вдалеке, лес, обнимавший холмы, реку, которая была прохладной и бурлила, и белок, которые доверчиво выходили из своего укрытия к отдыхающим.

Моя сестра всегда была чем-то занята, куда-то спешила, стремилась, строила планы, а сейчас не могла записать в блокнот по пунктам свой распорядок дня, поскольку руки не слушались ее. И все, что она могла сделать, так это отметить кружочком те процедуры и визиты к врачам, которые она уже прошла.

Злата всегда считала безделье большим злом, а неряшливый внешний вид – элементарной ленью и неорганизованностью. И когда-то занижала балл студентам только за грязные волосы.