Тайны жизни Ники Турбиной («Я не хочу расти…) - стр. 74
Еще на минуту вернемся в 12 июля 2014 года. Карпова устала, а я никак не мог сказать ей, что должен уйти. Мы подолгу молчали. Была до боли гнетущая тишина. Около 21 часа я сказал Карповой, что мне пора. Уходя, я поцеловал Людмиле Владимировне руку, она присела, и мы обнялись. Наверное, оба чувствовали, что расстаемся навсегда. С комом в горле я вышел из квартиры, в которую, к великому сожалению, уже никогда не войду.
22 июля 2014 года. Звоню Карповой, она плохая, разговаривать долго не может. Вчера жаловалась, что лежит голодная и некому дать поесть. Ночью из последних сил встала, чтобы сварить яйцо, и упала на спину. С радостью сообщила: «Через две недели приезжает Маша с семьей». – «Они будут жить у вас?» – «Что ты, у меня тараканы?!» – «Ну, хоть Маша будет приходить и кормить вас». Меня потрясли сказанные в конце разговора слова Карповой: «Я теперь стала спокойная, если год назад думала только об этом (о Нике, издании ее книг. – А.Р.), то теперь не думаю». Такое я услышал от нее впервые. А раз ей ничего не хочется и – главное – она не думает о Нике (впервые в разговоре это имя не прозвучало из ее уст), то это плохой признак. Как вовремя я навестил ее!
23 июля 2014 года. Сегодня у Карповой был бодрый голос, она словно ожила. Мы говорили о моей книге, я зачитал ей отрывки из нее. Она страшно удивилась, так как многого не знала. «Я уже смогу рассказать вам о Нике на много больше, чем вы мне о ней», – заметил я. «У тебя будет не книга, а детектив», – провидчески сказала она. «Да поломать голову пришлось немало». – «Такой книги нет и никогда не будет. Ее издадут в Италии». – «Чего именно в Италии?» – «Вот увидишь. Я тебя люблю и крепко, жарко и страстно целую. Именно страстно. Сегодня у меня есть страсть».
25 июля 2014 года. «Я сегодня видела Нику во сне (сон в руку, через две недели Карпова умерла от онкологии. – А.Р,), она была такая живая, сидела в кухне вместе с Машей. Я ей говорю: “Прошло больше 10 лет, как тебя нет, а ты все в этой юбке ходишь”».
10 августа 2014 года. Звоню Карповой: «Добрый день, Людмила Владимировна, как вы себя чувствуете?» – «Очень плохо, не могу говорить». Она впервые говорила еле слышно, умирающим голосом. Понимая, что Карпова уходит, и желая удостовериться, что она не одна, я мгновенно спросил: «А Машенька приехала?» – но ответа не получил, и разговор оборвался. Дело в том, что сегодня должна была приехать в Ялту Маша. Кто мог подумать, что в тот миг вместе с разговором оборвалась жизнь Людмилы Владимировны?
11 августа 2014 года. В ночь со вчера на сегодня Марине снился сон, будто она провожает Людмилу Владимировну на самолет, и та ей говорит: «Последний раз хочу съездить за границу, но в аэропорту собралось очень много людей на посадку». Вдруг Марина теряет Карпову и не может ее найти, начинает бегать по аэропорту и искать ее. Нашла случайно, увидела, что она сидит, вдавленная в кресло, маленькая, худенькая, щупленькая, в серой каракулевой шубе и сине-голубом берете. Марина подходит ближе, всматривается в лицо и видит свою маму, умершую три с половиной года назад. Марина спрашивает: «Мамочка, что же ты тут делаешь?» и просыпается с чувством, что что-то случилось, но не может понять, что именно.
Случилось так, что мне снился вещий сон в ночь перед смертью Майи, а Марине – в ночь после смерти Карповой.