Размер шрифта

Тайны жизни Ники Турбиной («Я не хочу расти…) - стр. 64

…

На перроне, в нестертых следах Пастернака

оставляя свой след,

ты со мной на прощанье чуть-чуть постояла —

восьмилетний поэт.

Я никак не пойму – ну откуда возникла,

из какого дождя

ты, почти в пустоте сотворенная Ника,

взглядом дождь разведя?

<…>

Ты как тайная маленькая королева.

Вы с короной срослись.

Все болезни, которыми переболела,

в лоб зубцами впились.

Я боюсь за тебя, что ты хрустнешь, что дрогнешь.

Страшно мне, что вот-вот

раскаленной короны невидимый обруч

твою челку сожжет.

Карандаш в твоих пальчиках тягостней жезла,

из железа – тетрадь.

Тебе нечего, если у ног твоих бездна,

кроме детства, терять.

Дети – тайные взрослые. Это их гложет и мучит.

Дети тайные – мы.

Недостаточно взрослые мы, потому что

быть боимся детьми.

<…>

Где твоя голова? Среди этого мира

или в мире ином?

Но зубцами короны пробитые дыры

прожигают перрон.

А с подножки глаза призывают на поезд

в жизнь, где возраста нет.

До свидания! Прыгать в твой поезд мне поздно,

восьмилетний поэт.

Евг. Евтушенко

«Название этой книги, – писал Евтушенко, – мы выбрали вместе с Никой. Восьмилетний ребенок в каком-то смысле черновик человека». Известному поэту оппонирует Влад Васюхин: «Спорное, очень спорное утверждение, будто ребенок – черновик человека. Он уже человек. И дети, как правило, гораздо лучше, чище, нормальнее взрослых. Недаром ведь, желая кого-то похвалить, мы говорим, что он наделен каким-то вечным детством». Аналогичное мнение, высказывает Яна Дубинянская: «Не то что спорное – очень опасное утверждение. Почти индульгенция – кто бережет черновик?»[92]

Выход в свет «Черновика» был еще большей сенсацией, чем первая публикация Ники. Одно дело подборка стихов в газете, даже центральной, иное – книга, вышедшая в Москве фантастическим по нынешним меркам тиражом. Опять в Ялту полетели стаями восторженные письма, три из которых приведу, не меняя их редакции.

Первое письмо датировано сентябрем 1985 года, его написали супруги-учителя, судя по всему пожилые люди:

Ника, милая девочка-поэт, спасибо тебе за радость, которую мы получили от прочтения твоих стихов. Мы мечтаем когда-либо приобрести твой сборник стихов “Черновик”, у нас его достать невозможно. Мы с мужем работаем в школе, наши ученики – не дети, а преступники, взрослые люди. Твои стихи, Никуша, делают их чище, добрее, заставляют серьезнее думать о мире. Александр Довженко сказал как-то, что “один человек смотрит в лужу и видит там грязь, а другой – отраженные в ней звезды”. Так вот ты, Ника, видишь звезды, в этом мы уверены.

Второе письмо, похоже, написано молодым человеком:

Ника, добрый день! Мне тут посчастливилось подержать в руках Твою книгу “Черновик”, и такая радость в душе разыгралась, что просто не знаю! Я очень рад, что Ты есть, что Ты живешь в это время, что и мне когда-либо, возможно, повезет – и я увижу Тебя. Как хочется мне пройтись по Твоей Садовой улице, взглянуть на дом № 28. Передай мой поклон маме, бабушке и дедушке. Еще раз желаю Тебе только одного: здоровья, здоровья, здоровья и еще много-много раз – здоровья!!!

С. Паша. 13/XII – 85 г.

Третье, трогательное, письмо журналиста-инвалида:

Дорогая Ника Турбина! Уважаемые ее мама Майя Анатольевна и бабушка Людмила Владимировна! Пишет вам журналист Виктор Беленький. К великому сожалению, после тяжелой болезни уже не один год, как я выбит из седла, вышел из строя. Очень рад, когда читал стихи Ники. Сколько в них жизни, ярких наблюдений, которые подмечает ребенок! Как умело, интересно выражает свои наблюдения, свои мысли. Если не затруднит, пришлите, пожалуйста, какую-нибудь книжечку Н. Турбиной. Буду вам чрезвычайно благодарен. И еще, так как я в последнее время почти не двигаюсь, моими близкими стали газеты областей, городов, республик, районов. Пришлите, если возможно, несколько номеров крымских газет. Заранее вам признателен. Не откажите в моей просьбе.

Страница 64

На следующую страницу