Тайны женского тела. Как внешняя красота зависит от внутренних процессов – новейшие научные открытия - стр. 11

Немногим лучше идея, поселившаяся в Испании в XVI веке. Там мужчины высшего света, диктовавшие всеобщую моду, невзлюбили женскую грудь любого размера, кроме самого незаметного. Чтобы добиться плоской фигуры, девочкам с раннего детства надевали специальные свинцовые пластины. Грудь совсем не развивалась, получался модный силуэт, но, скажем, выкормить ребёнка уже было невозможно. Самое обидное – эти муки продолжались добрую сотню лет, а потом в моду по всей Европе вернулась пышная грудь, и получилось, что все страдания испанских женщин были напрасны.

Но, следует признать, подобных эксцессов было относительно немного. А вот идеал женской красоты, основанный на палеолитических предпочтениях, в Европе был очень популярен до совсем недавнего времени. Он периодически впадал в немилость в течение Средневековья, когда церковь принималась особенно рьяно бороться за умерщвление плоти, и мог оставаться на подпольном положении двести лет кряду, однако затем обязательно объявлялся почти в неизменном виде. Посмотрите, как триумфально он вернулся в итальянское Возрождение после суровых Средних веков: большая грудь, круглый живот и полные бёдра богатых флорентиек и венецианок не просто подчёркивали их фертильность, но и отражали высокий статус мужа, который смог себе позволить так раскормить супругу. Да и в эру корсетов, если задуматься, принято было утягивать талию, а не грудь, и к общей пухлости женской фигуры относились с большим одобрением.

Бурный XX век поначалу вроде бы преуспел в низложении древнего идеала. Перемен в западном обществе хватало с избытком, и к «ревущим» 1920-м они сформировали доселе невиданный женский образ. Плоская грудь, мальчишеская фигура и короткая причёска – что может быть дальше от палеолитических округлостей и неизбывных длинных волос, в которых, как считалось, вся женская красота? Поверьте, многим в тот момент казалось, что привычный идеал поруган, разрушен и ушёл навсегда. Но уже десять лет спустя от наследия 20-х остаётся только намёк: бёдра чуть у́же привычного, относительно небольшая грудь. А бал снова правят женственные очертания и многочисленные способы их подчеркнуть с помощью одежды и косметики. Чехарда с похудением и обратным набором веса продолжалась больше 30 лет после Второй мировой войны и была крепко завязана на бурные изменения, происходившие с западной цивилизацией и всем миром в то время. На объём груди и бёдер, степень бледности или загара, яркость и обилие косметики в сильнейшей степени влияли текущие общественные отношения. Именно под их натиском менялась мода. Но постепенно в процесс всё сильнее стала вмешиваться наука.

Я не устаю при каждом удобном случае напоминать, что благодаря усилиям учёных мы живём значительно лучше и дольше, чем в совсем недавнем прошлом – какие-то 150–200 лет назад, – что с исторической точки зрения пустяк. Если говорить конкретно о женщинах, то вот вам хрестоматийный пример. Практически до самого конца XIX века одной из самых больших опасностей для женщины было таинственное заболевание под названием «родильная горячка»: почти 30 % всех женщин страдали от неё, половина умирала. Первым человеком, который вычислил причину, стал гениальный венгерский акушер Игнац Земмельвейс. Он обратил внимание, что его коллеги-врачи часто отправляются принимать роды из секционного зала, где до этого занимались вскрытием трупов, и никогда не моют руки – только наскоро вытирают полотенцем. Надо понимать, что в 1861 году, когда Земмельвейс работал над этой проблемой, подавляющее большинство учёных полагало, будто смертельно опасные болезни наподобие холеры возникают из-за неких болезнетворных миазмов. Про наличие бактерий всем уже было хорошо известно, но связать микроорганизмы и заболевания в тот момент никто не успел. Тем не менее Земмельвейс предположил, что доктора переносят трупные бактерии на руках к роженицам, и как раз из-за этого у женщин развивается «родильная горячка» – а точнее, сепсис, заражение крови. Он ввёл в больнице обязательную процедуру: все его доктора не просто мыли руки перед входом в родильный зал, они окунали их в раствор хлорной извести, полностью обеззараживая. В итоге матери и новорожденные в больнице, где работал Земмельвейс, стали умирать в семь раз реже! К великому сожалению, эти практические результаты так сильно расходились с главенствовавшей тогда теорией, что научную работу Земмельвейса, в которой он поделился находками, другие специалисты высмеяли, а директор больницы, где работал акушер, решил, что публикация – грязный донос, и уволил доктора. Лишь через 18 лет после этого великий французский микробиолог Луи Пастер доказал связь инфекционных заболеваний и микробов, и стало понятно, зачем докторам нужно дезинфицировать руки перед приёмом родов (и вообще перед любой операцией). Зато доказательства оказались такими убедительными, что предварительное мытьё рук в специальном растворе акушерами, на котором так настаивал Земмельвейс, стало обязательным и повсеместным, а эпидемия «родильной горячки» наконец-то закончилась.