Тайны вскрытых гробниц: от Тутанхамона до Сталина - стр. 10
Кстати, в декабре 1993 года в Египте вскрыли гробницу фараона Петети и его жены. Возраст захоронений – примерно 4600 лет. Надписи на саркофагах предостерегали: «Великая богиня Хатор дважды покарает всякого, кто осквернит это место».
У руководителя раскопок внезапно случился сердечный приступ, едва не стоивший ему жизни. Потом землетрясение разрушило дом его коллеги-археолога. А поезд, в котором перевозили добытые реликвии, сошел с рельсов.
Можно все эти несчастья считать исключительно фантастическими совпадениями.
Но из поколения в поколение передаются правила о святости мест захоронения. А в странах Востока любое богатое захоронение защищали от осквернения особенно…
Гробница Тутанхамона – 2
Говард Картер изучает третий золотой саркофаг Тутанхамона. Фотография из архива The New York Times. 1925
Историк и журналист Н. Солдатов писал в «Коммерсанте»:
«Незадолго до смерти лорд Карнарвон успел совершить сделку, сыгравшую роковую роль в посмертной судьбе Тутанхамона. В 1922 году из-за недостатка средств для продолжения раскопок он продал первый в истории эксклюзив, передав газете The Times за 250 тысяч фунтов стерлингов по нынешнему курсу исключительный доступ к новостям и фотографиям с раскопок, а также право за деньги снабжать остальную прессу этими материалами. Это раззадорило публику и разозлило конкурентов, готовых скорее потратиться на командировки корреспондентов, чем заплатить The Times. В Египет со всего мира бросились газетчики в надежде урвать собственный эксклюзив».
Что получается? Все погубила меркантильность Карнарвона? Но даже при всех – очень больших – расходах на раскопки, которые шли несколько лет, Карнарвон не разорился… Нет, здесь что-то иное. Или, быть может, журналист «додумал». Ведь если следовать логике автора статьи в «Коммерсанте», то в Долину царей, а уж тем более в район раскопок, никого, кроме журналистов The Times, пускать не должны были.
Но «наплыв людей был такой, что между Долиной царей и Каиром в срочном порядке пришлось построить три новые телеграфные линии, местную станцию скорой помощи переформатировали под пресс-центр, а в двух крупнейших в районе гостиницах выставили в саду палатки и армейские койки для тех, кому не хватило мест в номерах».
То есть не было бы счастья, да несчастье помогло… Так?
Н. Солдатов утверждает, что Картер сделал в те дни в своем дневнике следующую запись:
«Журналисты сидят вокруг нас целыми днями, болтают, фотографируют гробницу и друг друга и страшно надеются что-нибудь увидеть. Я очень боюсь, как бы стены не обрушились и эта толпа не грохнулась в гробницу».
По логике Картер должен был обвинить в том, что раскопки превратились в некое «театральное представление», своего сотоварища Карнарвона и разогнать всех, кроме журналистов The Times. Не думаю, что последних был даже десяток.
Но журналистов действительно было много, и они всеми правдами и неправдами рвались на сами раскопки, не боясь ничего – ни обвалов, ни палящего солнца, ни змей, ни болезней, ни каких-либо чрезвычайных происшествий и бытовых неудобств.
Н. Солдатов пишет, что «новостей, чтобы прокормить такую ораву журналистов, раскопки предоставляли недостаточно (да и те принадлежали The Times [Все-таки быть такого не могло. – В. Т.]), и довольно быстро от освещения события века газеты перешли к его оценке».