Тайны Сирамизы - стр. 49
– Мой клинок? – вспомнила Тай, сидя между Лином и Яном на сундуках.
Саф успел подобрать подходящие по размеру ножны для ее оружия. Выдвинул верхний ящик стола, куда сложил их ранее, достал перекрещенную перевязь из двух широких полос кожи, к которой приделал крепление для чехла. Шагнул к Тай, желая бы лично закрепить снаряжение на ее талии, но, столкнувшись с паникой, запустившей сердце лиггена вскачь, передумал и положил дар на столик.
– Подумал, что так будет удобнее, – пояснил спокойно, как и не случилось ничего. Руки держал на виду, показывая, что они пусты и ничего не прячут. – Примерь, с застежками разберешься, я не стал мудрить. Клинок твой внутри ножен.
Вовремя явилась Нимоя, спасла его от глупого перебирания слов, и Саф с прижатым к боку ларцом ушел наружу, на выходе замерев на миг, касаясь языком нагнавшего его призрачного зова. Затылок покалывало; но не дождался слов, произнесенных вслух, разжал пальцы, опуская за собой полог.
У Тай же челюсть ныла от силы, с которой сжимались зубы. Голова закружилась от всплеска чувств и невозможности их выразить; минуя влетевшую в жилище женщину, уперлась взглядом в шкуры, отгораживающие зал и того, кто там был.
Лин резко вдохнул сбоку, заваливаясь на нее. Вскочил с сундука Ян, подхватив брата.
Тай понять ничего не успела, как Нимоя, бесцеремонно ее оттолкнув, приняла на себя вес Лина, удержав его запрокинутую голову. Упрек, молчаливый и гневный, пригвоздил виновницу к полу, куда она упала с сундука.
– Нимоя… – шепнул Лин, отыскивая ошеломленную девушку, сила эмоций которой выбивала из него дух. – Нельзя же так…
– А ей можно? – зло зашептала в ответ Нимоя.
– Мой брат слаб, – подавленный, Ян сел перед Тай на пол. Она опустила голову, завесившись ото всех солнечными прядками, но и он глаз не поднимал по привычке, перебирал пушистые ворсинки меха. – А твои напряжения отнимают у него жизненные силы. Будет лучше, если позволишь заглушить сознание до приезда в Джауру.
Он трогательно заботился о семье. Мертвый и вернувший душу, как и она зависящий от чужого существования. Тай наблюдала за ним и была поражена, насколько тих и покладист этот юноша, почти ребенок со зрелой рассудительностью. Ему должно быть не меньше лет, чем некроманту, так что внешность обманчива. Лин упоминал, что у него бывают срывы, но он, судя по всему, привязан был к суровой женщине и, понимая ситуацию, берег ее энергию. Невольно сравнила его с Йеной, которая и живой-то сестрой не интересовалась, и острая грусть скрутилась в груди.
Очень не хотелось привлекать опять внимание, но лучше говорить с ней, чем с Риором, ее сопровождавшим в деревню. И Тай спросила Нимою о сестре, об учителе.
Та резанула глазами, приглаживая темные волосы некроманта, а Тай инстинктивно сжалась.
– Старейшина Сиам уехал с сыном, как я услышала, – ровно произнесла и Тай не смогла сдержать облегченного выдоха.
– А моя сестра?
Нимоя в ужасе изучала изможденный вид Лина; серое лицо в обрамлении темной массы волос ярко бросалось в глаза, веки просвечивали сиренью, слабо приподнималась грудь – в таком состоянии он не сможет и обездвижить своего лиггена.
– С ней все хорошо, – ответила. – А теперь будь добра, не дергай его. Сиди, дыши и радуйся путешествию.
– Я поняла, – глухо сказала Тай и потянулась за ножнами, оставленными Сафом. – Я постараюсь не тревожить мастера Лина.