Тайны серебряного века - стр. 11
– Предварилка нас ждет, – торопились люди, называющие себя революционерами.
Вскоре толпа подошла к суду. Николай и Михаил были в активистах. Задымились факела. Брошенные в окна бутылки с горючей смесью сделали свое дело – здание запылало с четырех сторон. Таким же способом был сожжен дом предварительного заключения. Выстрелы и звон разбитого стекла слышались повсюду, – это хозяйничали мародеры и грабители. В стороне от Николая трое солдат разоружали городового. Потом его раздели, повалили на спину и, обвязав шею куском телефонного кабеля, потащили за собой. Он сопел, задыхался, бился ногами, а руками пытался освободиться от удавки. Скоро страж закона затих – задохнулся. Только после этого его бросили.
– А, сука, попался и окочурился праведно, – заметил Михаил, выплевывая шелуху пахучих жареных семечек подсолнечника. Многие лузгали эти деликатесы, засоряя тротуар и мостовую. До этого экспроприировали целый мешок у торговца-украинца у Московского вокзала.
– Собаке собачья смерть, – закричал кто-то из толпы. Тело городового быстро остывало на холодных торцах серого, заплеванного шелухой булыжника. Это был апофеоз гражданской сшибки в агонизирующем государстве.
По словам «великого коктебельского затворника» поэта Максимилиана Волошина, россияне того времени действительно «пролузгали» Россию. Он с горечью по этому поводу в стихотворении «Мир» со временем напишет:
К сожалению, многие россияне тогда оказались словно неродными в России.
И 27 февраля в 19:22 в Ставку приходит телеграмма от военного министра Беляева, в которой говорится:
«Положение в Петрограде становится весьма серьезным. Военный мятеж немногими оставшимися верными долгу частями погасить пока не удается. Напротив того, многие части постепенно присоединяются к мятежникам. Начались пожары, бороться с ними нет средств.
Необходимо спешное прибытие действительно надежных частей, притом в достаточном количестве, для одновременных действий в различных частях города».
Царь заволновался за судьбу семьи. Он приглашает в вагон генерал-адъютанта при особе его императорского величества Н. И. Иванова, успешного укротителя Кронштадта в 1906 году.
– Николай Иудович, обстановка в Петрограде обострена до предела. Назначаю вас командующим войсками Петроградского военного округа. Думаю, вы, и только вы, сможете прекратить волнения в столице.
Генерал ничего не мог возразить государю. Иванов с войсками направился по железной дороге в сторону Петрограда и Царского Села. А в ночь с 1 на 2 марта он получил телеграмму:
«Царское Село. Надеюсь, прибыли благополучно. Прошу до моего приезда и доклада мне никаких мер не предпринимать.
Николай. 2 марта 1917 г. 0 часов 20 минут».
Генерал отвел свой батальон в Вирицу.
Это было начало генеральского предательства. По одной из версий, эту телеграмму написал не царь, а генерал-адъютант Н. В. Рузский, главнокомандующий Северным фронтом, активный участник Февральского переворота. Сделал он это с одной целью – не допустить соединения отряда Иванова с верными государю частями гарнизона Царского Села. Рузский сыграл одну из главных ролей в отречении царя от престола.