Тайны русской водки. Эпоха Иосифа Сталина - стр. 22

Трудно сказать, повлияло ли землячество на их дальнейшие взаимоотношения, но то, что Ленин без жалости сверг и Временное правительство, возглавляемое бывшим соседом, факт неоспоримый.

Если казнь его старшего брата Александра Ильича Ульянова за антиправительственные деяния подвигла младшего на горское «кровь за кровь» (приведшее, по сути, к слому всего российского мироустройства) и с большой, правда, натяжкой, такой ленинский аргумент мести за брата признать можно, то каких-то связных, мотивированных и глобальных объяснений патологического неприятия спиртного в ленинских трудах я не нашел.

Отыскал, правда, его большую и достаточно занаученную работу, посвященную российской винокуренной отрасли и картофельному спирту в частности. Кстати, на тему спирта писали и Маркс, и Энгельс. Считали, что спирт надо отнимать у частников, что спирт в их руках становится инструментом порабощения пролетария.

Ульяновы, если верить их биографам (таким, к примеру, уважаемым, как ныне покойный Егор Яковлев), до революции вели вполне добропорядочную филистерскую жизнь провинциальных интеллектуалов. В праздники на столе хозяйственной Марии Ильиничны Ульяновой были и наливки, и настойки. Случалась и водка. И Пасху тут отмечали, и Рождество…

По всей видимости, воспоминания о домашних застольях не сильно отягощали мысли В.И. Ленина, который в эмиграции, например, пристрастился к пиву.

Максим Горький оставил бесценное, одно из немногих, свидетельство ленинских предпочтений в деле употребления спиртного: «Ильич не прочь был посидеть за кружкой густого темного пива». Надежда Крупская вспоминала, что «Ильич похваливал мюнхенское пиво с видом знатока и любителя».

Соратник вождя И.И. Попов приводит рассуждения Ленина:

«Знаете, как я люблю мюнхенское пиво? Во время конференции в Поронине я узнал, что верстах в четырех-пяти, в одной деревушке, в пивной появилось настоящее мюнхенское. И вот, бывало, вечерами после заседаний конференции и комиссий начинаю подбивать компанию идти пешком за пять верст выпить по кружке пива. И хаживал, бывало, по ночному холодку, налегке, наскоро».

По словам Крупской, Ильич и его товарищи «подолгу засиживались за кружкой пива» в женевском кафе «Ландольт», а свой исторический тезис, перевернувший Россию, – о превращении войны империалистической в войну гражданскую, Ленин, оппонируя Плеханову, отстаивал с кружкой пива в руке.

«Владимир Ильич совсем испортился. Вместо молока пьет кьянти», – сообщала матери из Италии его сестра Анна Ильинична. Польский революционер Адамович пишет, что, проживая в Польше, Ленин пил и расхваливал крепкую польскую водку «Старка».

Был ли этот напиток искренним пристрастием Ленина или только служил поводом для привлечения под большевистские знамена угнетенных русским режимом польских товарищей, история умалчивает.

Большевик Г.Е. Зиновьев вспоминал, как, проживая в Польше, ездили они с Лениным на велосипедах до венгерской границы, где «купили по бутылке плохонького вина…». В.М. Молотов (1890–1986) делился незадолго до смерти воспоминаниями о своих соратниках.

Затронул он и тему выпивки: «В 1919-м или в начале 1920-го я был у Ленина дома. Он жил в Кремле. Сидели вдвоем, беседовали, наверное, час… чай пили. А вино? Немного. Этим делом он особенно не увлекался… Хотя Дмитрий Ильич – брат Ленина – был «питух» хороший. Выпить любил…»