Тайны Реннвинда. Проклятие дня - стр. 15

Сара, зная нрав матери, подрывается первой, я – следом. Мы хватаем посуду и книги и составляем их на полки. Ульрик, сообразив, что за расторопность тоже может заработать пару очков, хватает со стола тяжелую швейную машинку и относит к дальней стене.

– Ты все равно мне не нравишься, – буркает Анна, наблюдая за тем, как парень деловито отряхивает руки.

– Я никому не нравлюсь с первого взгляда. – Парирует он, широко улыбнувшись ей. – Даже Саре пришлось сначала приглядеться ко мне.

– А у нее с детства проблемы со зрением. – Уголками губ вниз «улыбается» ему Анна.

Она поправляет столик и вываливает на него золу из мешочка.

– Что это? – Склоняется над столом Бьорн, вглядываясь в крохотные темные пылинки.

– Это наш кот. – Бросает цыганка без тени смущения. – Повезло, что не успели развеять его прах над долиной.

Я вижу, как Улле брезгливо морщится, а вот на лице Хельвина не дергается ни единый мускул.

– Мне точно придется сделать это? – Уточняет Сара.

– Я же должна знать, что угрожает моей дочери. – Кивает на кучку изгари цыганка.

Девушка вздыхает. Там, посреди золы и пепла, видны костные остатки животного. Закусив губу, Сара делает шаг и решительно опускает ладони в черную пыль. Давит, чтобы лучше отпечаталось, и отходит на шаг назад, а затем переворачивает руки.

Мать хватает ее за запястья и притягивает к себе. Она наклоняется ниже и впивается взглядом в рисунки на руках. Ведет глазами по черным пятнам и линиям, повторяющим кожные рельефы ладоней дочери.

Сара почти не дышит, боится смотреть на свои руки – глядит в потолок.

– Ну, что там? – Не выдерживает Ульрик.

– Тс-с! – Цыкает на него цыганка.

Он рычит, отходя в сторону.

Мне тоже любопытно, но, сколько я не смотрю на грязные темные разводы на ладонях Сары, они остаются лишь грязными темными разводами.

– Мне нужно время подумать. – Наконец, изрекает Анна.

Отпускает руки дочери, уходит за ширму и начинает греметь ящиками шкафа.

– Что это значит? – Шепчет Улле, приближаясь к своей девушке.

Сара медленно опускает взгляд на дрожащие ладони.

Я притопываю, дожидаясь ее ответа. И только Бьорн из всех нас более терпелив: наверное, просто привык к тому, что ярость и нервное возбуждение лишь провоцируют его трансформации в неукротимого зверя.

– Я не представляю, что это значит. – Хмурится Сара. Затем разворачивает одну из ладоней пальцами вниз настолько, насколько позволяет ей ее строение тела, и бледнеет. – А вот это… это похоже на… это еда для мертвеца.

– Нужно покормить мертвеца? – Склоняется через ее плечо Ульрик.

– Нет. Это значит, я – его еда… – Отрывисто говорит она и, пошатнувшись, стирает пепел со своих рук прямо о свою белую школьную блузу.

Проходит несколько часов – все мы измотаны ожиданием.

Улле перебирает сувенирные фигурки на полке книжного шкафа, Бьорн, сидя на диване, гипнотизирует взглядом пространство над головой Сары, а мы с подругой расположились напротив него за столом и пьем горький черный кофе в надежде, что он поможет нам взбодриться, (а конкретно мне – не уснуть).

– Их стало больше? – Интересуется Сара у Хельвина, намекая на бодекхов.

– Они стали… четче. – Честно отвечает парень.

Его глаза блестят, когда он переводит взгляд на меня. Так красиво блестят и так ярко светятся, что у меня ускоряется пульс.

– Понятно. – Ежится Сара.