Тайны и ложь - стр. 28
Натянув на лицо вымученную улыбку, я подошла к ней.
- Очень рада видеть вас обоих, - проговорила она.
Мы кратко обнялись и поцеловались. Мирон, видимо, не был с ней лично знаком и деловито протянул руку.
- Рад встрече, Евгения.
- Взаимно, Мирон. Примите мои соболезнования.
Женя погладила меня по руке и послала печальную улыбку Миру:
- Знаю, вам нелегко сейчас быть на людях. Тем более среди всех, кто веселится без повода.
Мы переглянулись.
Я очень хорошо понимала, о чем говорит Женя. Сбор средств для онкобольных деток - не самая веселая вечеринка. Но уже сейчас вокруг рекой лилось шампанское и слышался смех.
Не знаю, понял ли Мир ее намек, но ответил он достойно:
- Уверен, Степа принял бы точно такое же решение.
- Думаю, да. Он не пропускал ни одного моего приглашения. Жаль, что ваши работы не участвуют в аукционе, Мирон. Неужели не нашлось ничего для детей?
Я резко повернула голову, чтобы посмотреть на Мира. Он сжал губы и прищурился. Вопрос попал в больное место. Обычно лучшей защитой Мирона было нападение.
Я приготовилась к какой-нибудь безобразной реплике, но он удивил меня.
Мир облизал губы и как будто разгладил волшебной силой свое лицо.
- Мои старые работы пока принадлежат галерее. А нового я давно не писал.
- О, - выдохнула Женя. - Мне жаль.
- Не стоит жалеть, Евгения. Как только я создам что-то стоящее, вы первая узнаете.
- Ловлю на слове, - она подмигнула ему и указала на фуршетный стол. - Закуски и выпивка там. Советую не пренебрегать, но и не злоупотреблять.
- Золотые слова, - бросил Мирон и склонил голову, прощаясь на время.
Он повел меня к столу, хвастаясь по дороге шепотом:
- Вот видишь, какой я полезный. Она бы задолбала тебя соболезнованиями. Возможно, ты бы уже плакала в туалете. А при мне все разговоры сводятся к бесконечному творческому кризису.
- Может, ты и в галерею со мной будешь ходить? Там тоже все очень сочувствуют, хоть в петлю лезь.
Я пошутила, конечно. Но Мирон с энтузиазмом воспринял это дурацкое предложение.
- Конечно. Я сто лет не был там.
- И нечего тебе там делать еще столько же, - начала я злиться.
С ним невозможно расслабиться. Постоянно приходится быть злобной стервой. Я не любила себя такой, но милая болтовня с Мироном мне нравилась еще меньше.
Он взял у официанта два бокала шампанского и вручил один мне.
- Не нужно постоянно защищаться, Крис. Я на твоей стороне, - сказал Мирон.
- Был бы на моей - отдал бы галерею просто так, безо всяких условий.
Он запрокинул голову и громко рассмеялся.
- Я на твоей стороне, Кристина, - повторил Мирон. - Но и на своей тоже. Может, и картины тебе отдать?
Я пригубила из бокала, продолжая наглеть.
- Отдай. Раз ты на моей стороне.
- А если я ничего больше не напишу? Придется в подворотне умирать?
- Я оплачу тебе рехаб или какую-нибудь ночлежку.
- Миленько, детка. Составим договор?
- Меня тошнит от договоров, Мирон.
Он глянул на меня с сочувствием. Хорошо, что не с жалостью.
- Понимаю, - проговорил Мирон и потрепал меня по плечу. - Кстати, ты подумала о моем предложении?
Я не успела ответить, что думать мне о нем не хотелось. Нас прервали.
- Мир Бероев? Мирон? - крикнул кто-то за моей спиной.
Я увидела, как Мирон вздернул брови и растерянно улыбнулся.
- Кто это? - спросила я одними губами.
Мир едва заметно пожал плечами и взял меня за локоть, чтобы развернуть лицом к человеку, который его позвал.