Тайны и ложь - стр. 13
- Ты тоже меня прости, - проговорила я.
- За что? - спросил Мир. Совсем как я.
Горячие слезы обжигали лицо. Я еще держалась за свою глупую силу, чтобы не раскиснуть окончательно. Собравшись, я призналась:
- Степу могли похоронить рядом с родителями. Мне нужно было настаивать, но я так разозлилась на тебя. Это очень глупо и жестоко. Я должна…
- Нет, - он взял мое лицо в ладони. - Нет, Крис. Я должен был сам… Не ты… Не вини себя.
Все. Плотину прорвало. Пружина сломалась. Моя защита рухнула. Безобразно скривив губы, я завыла как раненый зверь.
Я не сопротивлялась, когда Мир прижал меня к себе, крепко обнял. Подняв руки, я вцепилась в его майку и сжалась в комок.
Стоило на минуту позволить себе быть слабой. Оказалось, это так приятно.
Как будто мне снова девятнадцать, и я доверяю свою жизнь и судьбу гениальному красивому молодому мужчине. Никакой ответственности - только шикарное право чувствовать. Тогда я умела плакать. И только Мирон мог сейчас напомнить мне, как это делать. Поддаться эмоциям и прожить все, что произошло.
Он потерял брата, а я мужа.
Мы оба потеряли лучшего друга. Только Мир мог утешить меня сейчас, а я его.
С каждой слезинкой мне становилось легче. С каждым громким стоном уходила боль.
Мирон раздолбал мою броню виртуозно и красиво. Я не спешила обратно в кокон, а разрешила себе как следует проплакаться, прокричаться. Наташа была бы счастлива увидеть меня такой.
Не помню, сколько мы стояли и ревели, обнимаясь. В какой-то момент стало холодно. Я задрожала. Мы куда-то пошли. Мирон увел меня к машине.
Он забрал ключ, открыл дверь и посадил меня на пассажирское сидение.
Я все еще тихо плакала, когда он выезжал на шоссе.
Мир не смотрел на меня, только на дорогу. А я, наоборот, стала разглядывать его украдкой.
Его волосы стали длиннее, завивались все также безумными вихрами. Губы обветренные и искусанные. Он грыз их до крови, когда писал на вдохновении или когда нервничал. Сегодня наверняка второе.
Я заметила, что Мирон немного поправился. Скулы стали не такие острые. Выглядел лучше, чем в последнюю нашу встречу. Кожа тоже была хорошая, розовая, а не землистого цвета. Глупая надежда вспыхнула в сердце. Это хороший знак. Неужели он прекратил убивать себя?
Очередной ком подкатил к горлу, но его я проглотила.
Одно дело позволить Мирону достать из закромов мою боль по Степке, но совсем другое - страдать по нему. Мне хватило слез по этому поводу. Бассейн наплакала. Больше не хочу.
Всю дорогу я боролась с демонами прошлого, которых растревожил Мир одним своим появлением. Они требовали свой фунт плоти, но я упрямо отказывалась возвращаться в ад.
У меня полно забот и без Мирона. Нужно готовиться к суду, бороться за свою галерею, за себя.
Я пыталась вспомнить, что говорили на оглашении, но все было как в тумане. Кажется, Катя обещала, что мы выиграем суд.
В теплой машине рядом с Мироном думать о наследстве и суде совершенно не хотелось. Придется избавиться от Степиного брата, чтобы вернуть свою настоящую жизнь. Надеюсь, он свалит обратно в Чили или Перу… Или где он там жил в горах без сотовой связи со своим наставником?
Не удивлюсь, если его наставник - это три модели с ногами от ушей и напудренными коксом носами. Эдакая порнографическая гидра.
Мысленно обливая Мирона дерьмом, я взбодрилась. Мои доспехи успешной и независимой леди снова сияли и звенели.