Тайны горных обвалов - стр. 16
Ну да ладно, не в этом дело. Короче говоря, Дашутка нашла себе новую забаву – купила акустическую гитару на деньги, которые сама скопила со стипендии, и наша жизнь превратилась в настоящий кошмар. Дашка мучила несчастную гитару денно и нощно, спать было невозможно – она врубала звук на ноутбуке, когда разучивала очередную мелодию. Пары стала прогуливать, никакие уговоры на нее не действовали… Оставалось только одно: надеяться на то, что дочка наиграется и забросит свою гитару, как и другие развлечения. Так оно и случилось, но вот с повышенной стипендией Дашке пришлось попрощаться. Слишком много у нее было прогулов и слишком запустила она учебу, хорошо хоть, сессию кое-как сдала… Летом гитаре пришел конец, Дашка снова вернулась к фотографии, заново влюбилась в журналистику. Это лишь небольшой эпизод из жизни моей дочери – так, чтобы вы составили себе представление о ней. Увы, ваша первая встреча с Дашкой прошла не слишком гладко, но вы не вините ее. Такой она человек, у нее все через край. И не может она остановиться на чем-то – если какая-то вещь захватывает ее, то Дарья посвящает этой вещи все свое время, все свои силы. Но чего-то достигает – и «игрушка» больше не кажется ей такой интересной, как раньше. Либо дочка возвращается к старым затеям, если есть какие-то перспективы, или придумывает новую «игру»…
– А депрессии у вашей дочери случаются? – поинтересовалась я.
Чем-то поведение дочери Михаила Викторовича напомнило мне симптомы психического заболевания, именуемого биполярным расстройством или маниакально-депрессивным психозом. Страдающие этим недугом пациенты всю жизнь проводят на эмоциональных «качелях» – периоды мании, одержимости чем-либо или кем-либо сменяются у них опустошенностью и затяжной депрессией.
Вслух я свою догадку говорить не стала – мало ли, Корчагин может решить, что я с ходу записала его дочурку в потенциальные пациенты психиатрической клиники. Поэтому расспрашивала я Михаила Викторовича очень осторожно.
– Да я не сказал бы, – пожал плечами Корчагин. – Вспыльчивая – да, иногда Дашка даже бывает агрессивной. Но сидеть без дела она никогда не будет, слишком много у нее этих дел. Если говорить о темпераменте, то она – типичный холерик, тогда как я – флегматик. Леночка вот тоже была флегматичной натурой, очень спокойной…
– Ясно, – кивнула я, не выпуская Дашу из поля зрения.
Девушка уже поговорила с кем-то по телефону, теперь она сидела на лавочке и что-то смотрела в своем мобильнике. Никуда Даша не спешила и не торопилась, поэтому я продолжала:
– Михаил Викторович, скажите, кто знает о предстоящей экспедиции?
Корчагин ненадолго задумался, потом пожал плечами.
– Да полно народу. Ребята с группы дочери точно в курсе, геологи, которые едут, еще полно всех… Я детально вам не скажу, но можно зайти на сайт «Флотилии» и посмотреть, кто участвует во всем этом.
– То есть теоретически эсэмэску Даше мог написать кто угодно… – задумчиво произнесла я. – А вы, случайно, не знаете, ваша дочь знакома с кем-нибудь из геологов, участвующих во «Флотилии»? И кто из учащихся университета вашей дочери едет в экспедицию?
– Насчет геологов – не в курсе, мы с дочерью мало разговаривали о предстоящей поездке, – вздохнул Корчагин. – И все наши разговоры перерастали в скандалы и Дашины истерики. Я ведь против поездки, а она настаивает на своем…