Тайны дворцовых переворотов - стр. 15
В который раз в исторической науке одержал верх принцип подстраивания сведений из первоисточников под традиционную, полюбившуюся историкам концепцию, а не перекрестный анализ всех документов ради выяснения подлинной картины событий. В результате причиной крушения Меншикова оказались его продолжительная болезнь вкупе с коварным заговором А.И. Остермана и семьи А.Г. Долгорукова. Однако аккуратное и скрупулезное изучение материалов разного характера (дипломатическая и частная переписка, фонды Придворного ведомства, Верховного Тайного Совета, Тайной канцелярии и т.д.), как опубликованных за прошедшие двести лет, так и вновь выявленных, вынуждает иначе посмотреть на хронику того примечательного года, да и на персону, вызвавшую высокое политическое напряжение.
В седьмом часу вечера 23 ноября 1724 года под окнами императорского Зимнего дворца в Санкт-Петербурге зазвучала инструментальная музыка. На дворе давно уже стемнело. Поэтому оркестр Карла-Фридриха Голштинского играл в окружении факельщиков из свиты герцога. Концерт давался по случаю наступающего дня тезоименитства императрицы Екатерины Алексеевны. Формально. А фактически красивые мелодии предназначались для будущей невесты немецкого принца, царевны Анны Петровны, которая в те минуты вместе с сестрой Елизаветой стояла возле окна в одной из комнат на втором этаже.
Обе девушки «со вниманием слушали» исполнение различных композиций и размышляли каждая о чем-то своем. Не без трепета они так долго ждали, кого из них родители благословят на брак первой. Особенно волновалась вторая царская дочь. Ведь все ясно видели, что кандидат в женихи отдает предпочтение именно ей. И вот дилемма разрешилась. На днях отец и мать объявили, что герцогиней Голштинской станет старшая Анна. Младшая Елизавета искренне порадовалась за нее и с облегчением вздохнула. Она вовсе не хотела идти замуж ни за владетельного князя из Германии, более трех лет гостившего в России, ни за юного французского короля, о сочетании с коим настойчиво хлопотали батюшка с матушкой.
К счастью, в Версале инициативу русского императора встретили прохладно. Там, кажется, намеревались породниться с испанской ветвью Бурбонов. И слава Богу! Цесаревне уклончивость французов – только на руку. Конечно, грандиозный план Петра Великого без семейных уз с Людовиком XV в значительной степени терял привлекательность. Однако любимая дочь великого монарха накануне пятнадцатилетия грезила не об амурном романе с кем-либо из заморских государей или принцев, а о российской короне. Девица не осмеливалась прямо признаться отцу в этом, ибо тот активного участия женщин в политике, мягко говоря, не одобрял. На дочерей он смотрел как на эффективное средство укрепления международного престижа и влияния российского государства. Искать себе преемника среди царевен глава рода Романовых не собирался. Анну августейший преобразователь мечтал когда-нибудь титуловать шведской королевой, воспринимая Голштинию в качестве промежуточной остановки на главном пути (19 ноября 1723 года шведский риксдаг вотировал закон о передаче скипетра после короля Фридерика I Гессенского Карлу-Фридриху Голштинскому). Шестилетнюю Наталью думал пристроить в Мадриде. Благо испанский король Филипп V обратился к нему с просьбой о помолвке сына, принца Астурийского Фердинанда, с малышкой.