Тайны Булгакова. Расшифрованная «Белая гвардия» - стр. 13

К моменту Антигетманского восстания в распоряжении Скоропадского под ружьем находилось около 65 тысяч штыков. Но немногие боеспособные части гетманских войск (Запорожская и Серожупанная дивизии, Черноморский кош и Сечевой отряд) вскоре перешли на сторону Директории, которую возглавляли Петлюра и Винниченко. На сторону Украинской Народной Республики перешел также Подольский кадровый корпус, передавший петлюровцам большие склады вооружения и одежды. Армию Петлюры поддерживали многочисленные отряды крестьян-повстанцев, имевшие слабое представление о воинской дисциплине, фактически не контролировавшиеся вождями восстания и проявлявшие особую жестокость по отношению к помещикам и евреям. Вспомним, как у Булгакова в романе «показался в багровом заходящем солнце повешенный за половые органы шинкарь-еврей». На стороне Скоропадского оставались лишь небольшие по численности кадры украинской армии, Офицерские дружины, Сердюкская дивизия, в конце концов также присоединившаяся к петлюровцам, да Инструкторская офицерская школа.

Украинская Директория 17 ноября заключила соглашение с немецким командованием о нейтралитете немецких войск, за что им был обещан беспрепятственный уход с Украины. Украинские войска не должны были занимать Киев до окончания эвакуации немецких войск и не должны были препятствовать продвижению немецких эшелонов по украинским дорогам. Гетману же был предъявлен ультиматум о капитуляции. 18 ноября под Киевом, у станции Мотивиловка, галицийцами-сечевиками была разбита 1-я Офицерская дружина, высланная гетманом против Петлюры. Находившийся при дружине дивизион Лубенского Сердюкского конно-казачьего полка во главе со своим командиром ротмистром Генштаба Юрием Отмарштейном перешел на сторону повстанцев. 20 ноября газета «Киевская мысль» сообщала: «Освобожденный недавно из тюрьмы по приказу гетмана Петлюра… поднял на Украине восстание против законной власти. С этой целью он занял города Белая Церковь и Бердичев и двинулся с приставшими к его отрядам бандами большевистской черни на Фастов и Киев». Правительство Скоропадского, которое на Украине практически никто не поддерживал, лихорадочно заметалось, пытаясь достичь соглашения с кем угодно: с немцами, Антантой, большевиками, Директорией или, наконец, с Добровольческой армией, поскольку в Киеве осело немало офицеров русской армии, сочувствовавших белым.

Как же жил Михаил Булгаков в Киеве в период гетманщины? Вот как описывает жизнь в квартире на Андреевском спуске в 1918–1919 годах Л.С. Карум, не слишком симпатизировавший Михаилу Афанасьевичу еще и до публикации романа «Белая гвардия», после которого они стали лютыми врагами: «В большой булгаковской квартире осталась молодежь (Варвара Михайловна вышла замуж за киевского врача Воскресенского и переехала вместе с младшей дочерью Лелей на квартиру к мужу): Михаил с женой, дочери – Вера, Варвара с мужем, два сына, Николай, только что поступивший на медицинский факультет, и Иван, гимназист 8-го класса. Оставался еще один из племянников, Константин Петрович Булгаков, другой племянник Николай уехал в Японию (их отец, Петр Иванович Булгаков, брат Афанасия Ивановича Булгакова, был священником русской миссии в Токио. – Б.С.). Вся молодежь решила, что будет жить коммуной. Наняли кухарку. Каждый должен был вносить в хозяйство свой пай. Хозяйкой коммуны выбрали Варвару… Я встретился с Булгаковым во второй раз. После Октябрьской революции, с закрытием земства, Михаил приехал в Киев и занялся врачебной практикой… Он имел представительную наружность, был высокого роста, широк в плечах, узок в талии. Фигура – что надо, на ней прекрасно сидел бы фрак. Дома он отдыхал. Видно было, что привык к поклонению, пел, читал, музицировал. У него был недурной голос. Ежедневно он пел, аккомпанируя себе на пианино, арию и куплеты Мефистофеля из любимой своей оперы «Фауст», пел арию Дона Базилио из «Севильского цирюльника». Читал и перечитывал Гоголя и Диккенса, особенно восторгаясь «Записками Пиквикского клуба», которые он считал непревзойденным произведением…