Тайная дочь от миллиардера. Чужие ошибки - стр. 33
— Перерыв десять минут! — суровым тоном командую.
Девочки разбредаются в разные углы зала, разбиваясь по группам. А я аккуратно подхожу к Ире, мама которой была в моем кабинете тридцать минут назад.
Ласково погладив тучную, немного несуразную девочку по плечу, я тихо, но строго произношу:
— Ириша, ты сегодня не в форме. Совсем не следишь за осанкой. И стопу не тянешь совсем, — сажусь на подоконник рядом с ней. — Ты же знаешь, что опасно быть на тренировках настолько несобранной?
Девочка виновато тупит глаза. Тяжко вздыхает. Заламывает пальцы несмело. В глаза мне предпочитает не смотреть.
— Да, знаю…
— Как ты себя чувствуешь? Может, что-то болит?
— Ничего не болит, — раздраженно передергивает плечами. — Вы же видите, я отстаю. А без дополнительных занятий точно поступить не смогу. И так-то шансы были не велики…
Чувствую острый укол вины. Хоть головой и понимаю, что разорваться я смогу только если отменю в своих сутках сон. А у меня ведь есть еще свой ребенок…
— Мне кажется, что балет, это вообще не мое… — признается мне Ира. — Только мама… Ее ведь не убедить. Она… Ай, ладно! — разрубила воздух рукой и спрыгнула с подоконника. — Извините, Дарья Игоревна, я постараюсь собраться.
— Знаешь, — ободряюще улыбнулась. — После этой тренировки у меня будет примерно полчаса свободного времени. Хочешь я позанимаюсь с тобой? Или… Или мы просто поговорим?
Я отчего-то уверена, что ребенку требуется поддержка.
Девочка без особого энтузиазма кивнула.
— Как скажете, — безразлично ответила и пошла делать растяжку, пока остальная группа наслаждалась заслуженным перерывом.
Мне ее жаль.
И самое несправедливое то, что Ира и сама понимает свою неспособность. Она себя чувствует чужой среди этих худышек, которые будто родились в пуантах и пачке.
Я даже с ее матерью в прошлом году пыталась поговорить, тактично намекая, что Ире будет гораздо интереснее найти занятие по душе.
Но, куда там. Инесса Альбертовна меня даже слушать не захотела, отметая в пух и прах все адекватные аргументы.
Попробуй переубедить мать, которая с самого рождения дочери спит и видит ее звездой Большого театра. А то, что при этом чувствует сама дочь, мамашку мало заботит.
***
После окончания тренировки, не теряя драгоценное время, мы с Ирой приступили к отработке сложных для нее элементов.
— Ириша, в этой связке у тебя нога ватная, видишь? — я направляю, показывая элемент «на себе». — А тут рука, наоборот, должны быть мягкая и округлая. А твой локоток слишком острый. Это смотрится негармонично. Расслабь.
Девочка упорно повторяет за мной движение за движением.
— Устала? Давай отдохнем? Поболтаем?
— Нет, — пыхтит в ответ, гордиево задирая свой подбородок.
— Милая, давай на сегодня закончим? Я вижу, что ты совсем выбилась из сил.
На самом деле силы у девочки были. Чего не сказать о настроении. Ира явно была слишком рассержена. Не на меня. Скорее всего на себя, или, может быть, мать? А может и вовсе на весь окружающий мир.
— Дарья Игоревна, — сердито процедил мне ребенок. — Включите музыку. Давайте я связку целиком повторю.
Я лишь вздохнула и включила мелодию.
Зал наполнился мягкими звуками.
Ира как-то странно посмотрела мне прямо в глаза. Так… пронзительно и проникновенно… Будто бы…
— Ира…? — я затаила дыхание, страшась своих мыслей.