Тайна трех - стр. 44

Понимая, что из-за приступа Максима ни на какой ужин мы не поедем, я выудила темно-синее платье.

Оно было размера оверсайз. Сшито из фатина с яркой вышивкой алых маков на юбке. В письменном столе я нашла ножницы и в лучших традициях своей матери искромсала подол, полностью его уничтожив. Оставшуюся широкую сетку надела поверх своего топа и укороченных обтягивающих джинсов с рваными коленками. На ногах стоптанные кеды, и, так уж и быть, не стану завершать образ кепкой козырьком назад. Оставлю волосы распущенными, когда меня снова позовут на ужин.

Белые паруса штор врывались в окно, наполняя комнату кислородом. Пахло лесом. Желтые пылинки хвойной пыльцы кружились в солнечных лучах – я видела лишь угодившие в солнечный поток, но сколько тысяч остальных осталось рядом неподсвеченными – я не замечала. Они просто были. Рядом. Вокруг. На мне и внутри меня.

Что, если Костя видит Аллу так же – подсвеченной солнцем, лишь небольшую ее часть, которую он любит? Но сколько всего остается рядом во мраке и тени. Нужно ли пробовать рассмотреть оборотную сторону? Или в любви неважно, что ты видишь, главное то, что чувствуешь?

Завалившись на кровать, я принялась крутить в голове пазлы Аллы и Кости, состыковывая их вместе. У меня разок получилось, когда я трижды ударила по «счастливой парочке» воображаемым молотком, подправляя края мозаики.

Макс не клеился к Яне, Алла совпадала с Костей, если постучать по ним кувалдой, а что насчет меня?

Если уж я пытаюсь сложить всех вокруг, почему не провести эксперимент на себе?

Вообразив пазлами себя и Макса, я закрыла глаза, перебарывая дремоту. Овальные грани наших тел, сотканных из мозаики, кружились в золотой пыльце и неслись навстречу друг другу. Я улыбнулась и вытянула руки. Золотое свечение окутало, запеленало, обернуло в негу и тепло. Мы вот-вот должны были соединиться рисунками границ наших фигур (в смысле тел), если бы не стук, при каждом ударе которого мы с Максом отдалялись.

Тук. И фигура Максима столь далеко на горизонте, что не разглядеть лица.

Тук-тук. И он превращается в ворона, парящего над пшеничным полем, усыпанным снегом.

Тук-тук-тук. И я вижу… Что?! Пусть мой полусон не исчезает! Что там? Что?!

– Кира? – снова стук. – Ты спишь?

Я чиркнула руками по пустоте видения и распахнула глаза, слыша, как храпанула в голос. Захлопнув рот, сонно прохрипела:

– Кто там?..

– Максимилиан, – заглянула в щель голова Макса. – Можно?

Я поднялась на локтях, перекатываясь на бок:

– Уже завтра?

– Пока сегодня.

– Сколько времени? Зачем ты встал? Тебе отдыхать нужно.

– Отдохну на том свете. Я в порядке. Ты спала четыре часа, и я тоже… восстановился.

Максим вошел в комнату и сел на край кровати у меня в ногах. Он выглядел… бодрым и румяным. Совсем не как человек, которого несколько часов назад выворачивало в ведро десяток раз, которому светили в зрачки фонариком и вызывали «Скорую».

– Жаль, что ты… увидела все это.

В руках он теребил красные водительские перчатки без пальцев, изредка поглядывая на меня.

– Что с тобой? Что за приступ?

– Аллергия, – поежился он, словно прогонял с поверхности кожи остатки воспоминаний о пережитой боли. – Неизвестно на что. Когда-то врач советовал сразу прочищать желудок, если… это начинается.

– А ты не можешь сдать тест? Аллергию по крови можно определить.