Тайна трех четвертей - стр. 6

– Я не знаю. Такое возможно. Я всегда думал, что, если у отца закончатся виновные, которых можно отправить на виселицу, он обратит свое внимание на невиновных и сделает вид, что они преступники – как в суде, так и в собственном мозгу. Все, что угодно, чтобы удовлетворить жажду крови, человеческой крови.

– Это удивительное обвинение, мсье, и далеко не первое, сделанное вами с того момента, как вы здесь появились.

Отрывистая и холодная манера речи Мак-Кроддена вызвала у Пуаро озноб. Казалось, его неожиданный посетитель хладнокровно излагает неоспоримые факты.

Роланд-Веревка, о котором Пуаро много слышал за последние годы, совсем не походил на того человека, каким его описывал сын. Да, он всячески поддерживал смертную казнь для виновных – немного слишком энергично, на вкус Пуаро, ведь некоторые обстоятельства требуют осмотрительности, – но Пуаро подозревал, что Мак-Кродден-старший сам бы пришел в ужас от перспективы казни ни в чем не повинного человека. И если посетитель действительно его сын…

– Мсье, за всю свою жизнь я не встречал отца, который бы стремился отправить на эшафот собственного сына, обвиняя его в убийстве, которого тот не совершал.

– О нет, вы ошибаетесь, – тут же отреагировал Мак-Кродден. – Несмотря на ваши протесты, я знаю, что вы встречали моего отца и объединились с ним, чтобы выдвинуть против меня обвинение. Так вот, можете передать моему дорогому отцу, что я перестал его ненавидеть. Теперь, когда я вижу, как низко он пал, я его жалею. Он ничуть не лучше обычного убийцы. Как и вы, мистер Пуаро. И то же самое можно сказать о тех, кто поддерживает смертную казнь через повешение, например, наша жестокая система правосудия.

– Таково ваше мнение, мсье?

– Всю свою жизнь я являлся источником проблем и разочарований для отца: отказывался склонить перед ним голову, делать, что он пожелает, думать, как он, работать в выбранной им профессии. Он хотел, чтобы я стал юристом. Он так и не сумел меня простить за то, что я отказался.

– Могу я спросить, какова ваша профессия?

– Профессия? – Мак-Кродден усмехнулся. – Я сам себя обеспечиваю. Ничего необычного или грандиозного, что позволило бы мне играть жизнями людей. Я работал на шахте, на фермах, на фабриках. Делал безделушки для дам и продавал их. Я хорошо умею продавать. В данный момент у меня своя лавка и крыша над головой, но все это не устраивало моего отца, а Роланд Мак-Кродден не признает поражений. Никогда.

– Что вы имеете в виду?

– Я надеялся, что он перестал в меня верить. А теперь вижу, что он до сих пор на что-то рассчитывает. Он знает, что человек, которого обвинили в убийстве, вынужден защищаться. На самом деле это очень умно с его стороны. Он пытается меня спровоцировать, лелеет самые разнообразные фантазии, представляет, что я буду сам себя защищать в Олд-Бейли[7]. И мне придется заинтересоваться юриспруденцией, не так ли?

Пуаро вдруг стало очевидным, что Роланд Мак-Кродден для Джона Мак-Кроддена является тем же, чем Юстас для Сильвии Рул.

– Вы можете передать ему, что его план провалился. Я никогда не стану таким человеком, каким он хочет меня видеть. И я бы предпочел, чтобы он больше со мной не встречался – лично или используя вас и любых других лизоблюдов в качестве посредников.

Пуаро поднялся с кресла.