Тайна старого морга - стр. 15
– Ему следует быть с ней помягче, нельзя морочить голову такой девушке и в конце концов не остаться в дураках, – сказал капрал Брейлинг.
– Можно подумать, ты разбираешься в таких вещах, – хихикнул рядовой Поусетт.
– Мне это и не требуется, верно? У меня есть моя Нейра и ребенок, который скоро родится. Я не такой, как вы, парни.
– Да уж, конечно.
– Я не такой! – настойчиво повторил Брейлинг, замедлив шаг и угрожающе понизив голос.
Поусетт ехидно рассмеялся – лишняя пинта, которую он выпил перед выходом из бара, мешала ему заметить изменения в тоне Брейлинга.
– Хочешь сказать, ее папаша утащил бы тебя обратно в племя и разобрался с тобой по маорийским традициям, если бы ты обманул его дочурку?
Брейлинг остановился как вкопанный, и Поусетт сообразил, что зашел слишком далеко. В слабом свете с крыльца первой гражданской палаты крепкий и сильный маори выглядел таким свирепым, как никогда ранее. Поусетт хлопнул себя по лбу – мать всегда говорила, что язык когда-нибудь доведет его до виселицы.
– Извини, приятель, – пробормотал он. – Я не то хотел сказать. Но ты должен признать, что папаша твоей Нейры чертовски…
– Любит командовать? Строит из себя вождя? Да, он такой, – ответил Катберт Брейлинг сам себе. – И его племя и мое имеют давнюю историю, вплоть до возвращения к самым истокам, если хочешь знать. Я бы никогда не стал связываться с такими девицами, с какими якшаетесь вы. Моя Нейра – королева, она значит для меня все.
– Кат, приятель, иди-ка ты… – Поусетт вовремя прикусил язык. – Шагай побыстрее!
Их голоса стихли в темноте. Они служили вместе почти два года, бок о бок со своим легкомысленным приятелем Сандерсом, доверяя друг другу свою жизнь, как товарищи и братья, и только после возвращения в Новую Зеландию различия между ними стали ощущаться сильнее, чем узы, выкованные в бою. Оба испытали облегчение, оказавшись рядом с больничными офисами: это означало, что пора замолчать и действовать сообща. Если они чему-то и научились в армии, так это тому, как работать в команде.
Брейлинг согнулся пополам и принялся стонать. Поусетт поддерживал его, пока они, спотыкаясь, двигались к дверям первой военной палаты, стараясь производить как можно больше шума, не пробираясь тайком, не подавая виду, что они дурачатся.
Когда они переступили порог, Поусетт крикнул:
– Эй, сестра, нянечка! Кат опять начал ходить во сне! Мы тебе рассказывали, как намучились с ним в Африке. Помоги нам, девочка, хорошо?
Маленькая сестра вздрогнула и поспешила к двери, шикнув на них по пути.
Поусетт продолжал свои громкие объяснения, прекрасно понимая, что никто из парней в палате еще не спит и им понравится спектакль, который он собирался устроить.
– Проблема в том, сестра, что вы все требуете, чтобы мы каждый день рано ложились спать, а как тут уснешь, когда мы должны следить за Катом? Честно говоря, за этим лунатиком нужен глаз да глаз. Да еще и Сандерс бог весть куда запропастился. Он беспокоился, что Кат пойдет к реке. Боялся, что нас затопит в ту же минуту, как разразится буря. Или еще хуже – что он провалится в один из тех подземных тоннелей. Это место просто кишит ими. Будь умничкой и помоги нам.
Сандерс тем временем сиял перед Розамундой своей лучшей самодовольной улыбкой. Вновь оказавшись лицом к лицу с этим жизнерадостным красавцем – большие блестящие глаза, непослушный темный локон, постоянно падающий на левую бровь, сколько ни зачесывай его назад, не говоря уж об этой понимающей улыбке, которую Розамунда старалась игнорировать, – она чувствовала, что ее решимость тает. Жесткий панцирь девушки, которой наплевать на его очарование и которую так же легко могут увлечь другие молодые люди, как Сандерса – Сьюки Джонсон, слишком быстро растворился в прежнем желании. Это желание стало еще более болезненным, поскольку она знала, что Морис провел час своей самовольной отлучки в пабе, болтая со Сьюки за стойкой – в надежде, что ее муженек такой же простак, каким кажется. Тем не менее Розамунда заранее отрепетировала свои реплики и знала, что в новом желтом платье чертовски хороша, поэтому выступила достойно: