Тайна серого кардинала, или Как я стала злодейкой - стр. 11

- По... мо... ги... – вместо звуков из моего горла вырывалось только слабое сипение; прелаты Нагрота были беспощадны – они отобрали у меня даже возможность просить о помощи.

Однако к своему удивлению я поняла, что вор услышал меня. С потемневшим от ярости лицом он подался вперед, но... Тотчас сжав губы, шагнул назад, подавляя порыв помочь, и медленно покачал головой из стороны в сторону.

- Прости, - донесся до меня его глухой голос, а в следующий миг резко развернулся и, метнувшись к двери, был таков.

Крохотная надежда на помощь потухла в моей груди. Он сбежал, а больше мне не у кого просить помощи. Я обречена.

Меня вывели во двор, где уже ожидали мой отец и Юна – в кандалах, как и я. Лицо отца было искажено гневом:

- Как вы смеете так обращаться с моей семьей после того, как я столько лет верой и правдой служил короне?! Меня и мою семью оклеветали! Вы намерены казнить нас по ложному навету?! Я требую аудиенции у его величества!

- Его величество подписал приказ о немедленной казни всего рода де Фракиз, - ответил один из посланников короля. – В аудиенции вам отказано загодя.

- Это предательство! – взревел отец.

- Только его величеству решать, что считать предательством, ваша светлость. Готовьтесь к казни. Молитесь богам вашего рода.

Всадник увел лошадь в сторону, больше не слушая возмущенных криков герцога де Фракиза. Мой взгляд нашел Юну. Сестра не смотрела на меня. Казалось, она как будто не здесь и даже не обращает внимания на происходящее – ее взгляд был устремлен в пустоту перед собой. Она не плакала и не кричала, не просила ни о чем, я не видела в ее лице ни страха, ни отчаянья – Юна выглядела отрешенной, и это испугало меня больше, чем отчаянные и гневные крики отца. И даже когда во дворе появилась наша матушка, Юна не подняла глаз, будто ничего не слышала и не видела.

Жена герцога де Фракиза была другой крови и от рождения принадлежала к другому роду. Наверное, поэтому заклинание прелатов Нагрота на нее не подействовало. Но я не сомневалась – маги знали, что она не сбежит, что придет сюда сама. Придет, потому что не сможет оставить мужа и дочерей.

- Юна! Клодия! Мои доченьки! – вся в слезах матушка пыталась добраться до нас, но слуги посланников короля держали ее, не позволяя приблизиться. Только один раз ей удалось вырваться и броситься с истошным, срывающимся криком к мужу: - Теодор! Спаси наших девочек! Спаси их!

Видя горе нашей матушки, я не сдержала рыданий. Губы отца дрожали, когда он слушал, как кричит, разрывая воздух над замком, его жена, когда смотрел, как ее хватают за руки, заламывая их за спину, как смыкаются и на ее кистях кандалы. И только лицо Юны оставалось отстраненным, будто она была не здесь, по-прежнему не видела ничего и не слышала.

- Ведите нас в святилище живых камней Ансаллы, - выступил вперед один из прелатов, по-прежнему пряча лицо в тени кроваво-красного капюшона.

В каждом замке королевства имелась комната, стены которой возводились из живых камней. Такова была традиция. Таков был закон. Путешественники, бывавшие в других королевствах континента, говорили, что по всей Ансалле действовала та же традиция и тот же закон.

Наш замок не был исключением. Комната со стенами из живых камней была и здесь. Комната, которая находилась в самом сердце замка. Комната, где указом короля всю нашу семью должны были казнить.