Тайна русского путешественника - стр. 22
– Что ж. Долго ждать не пришлось, ответим любезностью на любезность. Эклон с Роборовским продолжают обустраивать лагерь, и помогите Гармаеву и Аносову устроить запруду в ручье, сможем наконец-то искупаться, термометр показал сейчас 38,5 °C. А Абдул, Иринчинов и Егоров поедут со мной в качестве свиты. Слыхали? – окликнул Пржевальский казаков. – Быстро привести себя в порядок, все же великую державу представляем, – распорядился Николай Михайлович и отправился в юрту бриться и одеваться.
Маленький отряд не спеша въехал в город. Бедные фанзы, среди которых много разрушенных – следствие недавних боевых действий. Очень много бедных лавочек, почти совсем нет зелени. Пока отряд проезжал через город, отовсюду сбегались жители поглазеть на ян-гуйдзы (заморских дьяволов) – так в Китае называют без разбора всех европейцев. Некоторые особо назойливые и бесцеремонные пытались тыкать в проезжающих палкой или дергать за ноги, но, к счастью, посланные чин-цаем офицеры разгоняли толпу.
– Странно, все они считают нас шпионами, – озабоченно шепнул на ухо Пржевальскому Абдул. – И вообще, настроены очень воинственно, называют разбойниками и хотят, чтобы мы убрались прочь.
– Ты же знаешь, – пожал плечами Николай Михайлович, – китайцы не доверяют европейцам, и, честно сказать, у них есть основания после того, как англичане обошлись с их страной, пристрастив большую часть ее населения к наркотической отраве. Опиум для Китая – огромное бедствие, а поражение в последней «опиумной» войне еще больше озлобило жителей империи, – сокрушенно заметил Пржевальский. – Опиум – огромное бедствие, и особенно в армии, он производит в людях слабость физическую и нравственное угнетение, к тому же курильщики очень боязливы и впечатлительны. Представь себе, какой легкой добычей становится подобная армия.
– Мой господин, разве пристало нам принимать у себя этих русских разбойников? Это шпионы, наверняка шпионы! – Толстощекий, осанистый Лю Юань, стоя на крыльце резиденции, неустанно нашептывал своему повелителю «добрые» советы. – А вдруг об этом узнают в Пекине? Что скажет император?
– Уймись, Лю. Ты сам знаешь, что по учебнику географии этого русского обучаются в школах по всей Поднебесной. Разве мы можем ему отказать? – Чин-цай, невысокий, плотный, в красной, расшитой цветами бархатной шапочке с черной кистью и в богато украшенном халате, не проявлял признаков беспокойства. А скорее наоборот, с детским нетерпением и любопытством ожидал появления русских.
– Разумеется. Но разве русские не отняли у нас Кульджи? Разве они не враги императору? Наверняка такой знатный и известный человек неспроста прибыл в Хами, уж он-то знает, как велико значение ваших владений, мой господин.
– Замолчи, Лю, ты портишь мне удовольствие. Лучше распорядись приготовить на завтра обед для наших гостей и смотри, чтобы блюд было не меньше полусотни. Я хочу показать этому Пржевальскому наше гостеприимство, – с гордостью оглядывая выстроившихся во дворе в две шеренги солдат с развевающимися знаменами, проговорил чин-цай.
Лю Юань сердито надулся и, засунув руки в рукава, принялся с видимым неудовольствием ожидать прибытия гостей.
Мин Чу, чин-цай Хами, был человеком любопытным, жадным, как все чиновники Поднебесной, неглупым, немного вздорным, но тонко чувствующим свое место в сложной служебной иерархии империи и всегда знающим границы своей власти.