Тайна, приносящая смерть - стр. 15
– А что? – Степаныч вдруг зло прищурился. – Боишься честь мундира замараю?!
– Боюсь!
– А ты за мой мундир не парься, парень, – пожилой мужик вдруг начал застегивать китель на все пуговицы. – Я его уже хрен знает сколько лет ношу и не опозорил ни разу. Мзду не беру, с бандитами дружбу не вожу, уголовников не покрываю. А что выпил вчера, так полное право имею, выходной день у меня. И праздник к тому же, сынок приехал в отпуск.
– Так сними его тогда вообще! Чего как клоун-то, в самом деле, Степаныч! – заступился за Данилу Толик и начал стаскивать с покатых плеч участкового китель, к слову, идеально вычищенный и отутюженный. – Чем сынок-то занимается, Степаныч? Что-то ты мне о нем не говорил никогда.
– Сынок у меня в Москве большой начальник на заводе каком-то. – Степаныч послушно стоял, не шевелясь, позволил снять с себя китель, не воспротивился, когда Толик его в машину свою убрал. – Три года дома не был, все звонит только. Звонит, правда, каждый день, обижаться грех. Но повидаться-то охота, так ведь? Вчера вот приехал, сразу за стол. Как не выпить? Выпили, повспоминали, посмеялись...
– Опять выпили, – ехидно вставил Данила.
Что-то раздражало его сегодня все. И участковый этот помятый, и китель его старенький, выскобленный до идеального состояния. И деревня ему их не понравилась с первого взгляда. Как-то угрюмо все, безлюдно. Ни детворы, ни старушек возле сельпо. Время к полудню, а у них шторами окна занавешены. Даже кур, вечно барахтающихся в придорожной пыли, не видно.
– Да, опять выпили! – с обидой вскинулся Степаныч и покосился на Данилу. – Умный тоже! Вот погоди, сын твой подрастет да из дома уедет, посмотрю, как ты встречать его станешь. Сын или дочь?
– Что? – Данила вздрогнул от прикосновения сухих горячих пальцев Степаныча к своему локтю.
– Сын, говорю, у тебя или дочь?
Участковый смотрел на него внимательно и с сочувствием. И это вот самое сочувствие, непонятно чем вызванное, еще больше взбесило Данилу.
Чего, собственно, лезет? Чего надо-то? Сын у него или дочь, или нет вообще никого, какое ему дело-то?! А нету у него никого, нету, понятно!!! Зарплата у него небольшая, и дома его постоянно не бывает. Разве при таком положении вещей возможно заводить детей?! Что вы, боже упаси! При таком положении вещей дети – это роскошь! Непозволительная роскошь! Леночка так вот прямо и проговорила это в чужие уши, игнорируя собственного мужа.
Участковому из деревни с его крохотной заработной платой, десятком кур, теленком и тремя козами можно иметь сына. И даже выучить его возможно, не просто же так тот получил должность большого начальника на каком-то там заводе. Стало быть, высшее образование имеет. Папа выучил.
Участковому все можно, Даниле нет.
– Какая разница, кто у меня? – стряхнул он с себя пальцы Степаныча и процедил сквозь стиснутые зубы: – Оправданием для пьянки может послужить любой повод.
– Понятно... – пожевал сухими губами участковый и с опаской отступил на три шага.
– Чего понятно?!
– Нет у тебя детей, служивый. Нет и пока не предвидится, – вдруг брякнул Степаныч и тут же втянул голову в плечи. – Не обижайся, парень, но бездетных за версту видать. Носом я их чую, хоть он у меня сегодня и в табаке. Ладно... Идемте, что ли, на место...
Глава 4
День был прожит совершенно зря. Запросто можно было его вычеркивать из собственной жизни. Таким он был непродуктивным, безрадостным, серым, унылым.