Тайна перстня Венеры - стр. 25
Корнелия молола всякую чушь, Теренция, отстранившись якобы по причине жары, лежала рядом и прикидывала: вот было бы хорошо, если бы боги давали возможность выбирать себе тело – или мужское, или женское. Может, тогда стоило бы попробовать родиться мальчиком?.. В этом случае пришлось бы преимущественно иметь дело с парнями. Отлично: заниматься философией, выступать в суде, разбирать свитки со стихами. Только вот большинство мужчин, как ни крути, спят с женщинами. И если все женщины, как правило, похожи на Корнелию – тогда, выходит, нет страшнее кары, чем мужское тело и любовь к красавицам. Девушки же, после того как все закончится, начинают разговаривать, ни на миг не умолкают – и это то еще испытание! Если бы они только задумались о том, как быстро может неосторожное ненужное слово затушить пожар счастья!
– Вы… так смотрите на меня. Извините, – лепетала тем временем Петра, прикрывая скрещенными руками грудь, – должно быть, я слишком быстро осталась без одежд, а вы еще не раздеты.
Накручивая на палец выбившийся из прически ярко-рыжий локон, Теренция осмотрелась по сторонам. В аподитериуме, кроме них, находится только одна женщина, которая заняла для своих вещей скамью в дальнем углу. Судя по тому, что она раздевается сама, без рабынь, – невелика птица, зачем ради такой стараться, впечатление производить. Запросто можно обойтись без разыгрывания пьесы «рабыня помогает снять платье своей любимой госпоже». К тому же без посторонней помощи стаскивать тунику, честно говоря, намного удобнее. К рабыням, оказывается, тоже надо привыкнуть!
Она махнула рукой:
– Иди скорее, я же вижу, тебе не терпится быстрее насладиться жаром. Я сама разденусь и скоро присоединюсь к тебе. Иди, дозволяю!
Петра и та незнакомая женщина скрылись за дверью, ведущей в парную, одновременно.
Теперь можно присесть на корточки, приложить ухо к стене и спокойно, без лишних свидетелей…
– Один ты как будто бы знаешь Горация. Да он у всех на устах! Я тотчас же тебе отвечу! Сейчас, сейчас… О, вспомнил!
– Будь доволен тем, что на руках имеешь… И каждый день, судьбой нам посланный, считай за благо, – повторила Теренция, поднимаясь с колен. – Какие прекрасные мудрые слова!
Мужчины, переговаривавшиеся за стеной, явно ушли в парные или массажные комнаты. В их раздевалке воцарилась тишина, подслушивать больше было решительно некого и нечего.
«Как же я люблю вот так тайком узнавать, о чем разговаривают незнакомцы, – прежде чем раздеться, она решила снять золотой венок-ободок, придерживающий волосы. Красивый, но с острыми листочками, за которые цепляется туника, поэтому с ним надо обходиться осторожно. – Мужчины обсуждают политику, поэзию, философию. Так, в термах, я узнала о том, что произошло в Риме с Валерией Мессалиной. А еще как-то велась речь о стоиках и гедонизме. Мне так интересны все эти неторопливые разговоры! Может, это зов крови и моего рода? Иногда я думаю: прекрасно было бы оказаться в императорском дворце. Это меня, а не чудовище Нерона следовало воспитывать Сенеке. Но… Гораций все-таки мудр. Советует: ни на что не льстись. Возможно, я действительно была бы счастлива во дворце. Однако это вряд ли могло продлиться долго, я слишком прямолинейна и не очень-то искусна в интригах и заговорах. Зато теперь у меня скоро будет свой дом и есть Марк Луций Сципион, с которым не только приятно проводить время на ложе, но и разговаривать…»