Тайна перстня с рубином - стр. 13
– Ясное дело, кто-то ей подкинул эти дурацкие серьги! – заключила Лиззи.
– Мама́ тоже не поверила, что Глаша её обокрала, но полицмейстер ничего не хотел слушать. «Улики-с – вещь определённая», – Анет передразнила лай Тявкина, – мне Терентий передал его слова.
– Облезлая подкурятина! – выругалась Лиззи.
Анет даже не стала делать замечание сестре за неподобающую речь, так расстроена она была:
– Ну не может, не может Глаша быть воровкой!
– Не может, конечно не может. А что, всех слуг вчера обыскали?
– Да, но более ничего не нашли.
– Так-так-так, – Лиззи задумалась, – значит, кто-то из наших слуг – сообщник того самого вора, который орудует в городе!
– Почему ты так решила?
– Ну, посуди сама, почему нашли только сережки? А где все остальные мамины драгоценности?
Анет пожала плечами.
– Их забрал вор, – продолжила Лиззи, – а вором был кто-то из гостей! Серьги вор передал вчера своему сообщнику – кому-то из наших слуг, за помощь в совершении ограбления!
Морда Анет просияла:
– А когда слуга сообщник услышал об обыске, он сразу подкинул серьги Глаше, чтобы снять с себя подозрения!
– Да! Думаю, так всё и было! Теперь нам остаётся вычислить, кто подкинул сережки Глафире, мы прижмём к стенке этого негодяя и ему ничего не останется, как раскрыть имя вора, орудующего в нашем городе!
Анет захлопала лапками:
– Ах, как дивно, распрекрасно! Скоро мы раскроем главного грабителя! – вдруг она перестала улыбаться и нахмурилась, – но как же мы вычислим, кто из слуг предатель?
– Вот тут нужно хорошенько подумать, сестрёнка, – серьёзно произнесла Лиззи. – Кто имел доступ в комнату Глафиры? С кем она дружила? С кем чаще всего общалась из слуг.
Взгляд Анет остановился, минуты на три она ушла в размышления, потом покраснела и тихо произнесла:
– Мне невероятно совестно, но я совсем не ведаю, с кем дружила Глаша, признаться, я совсем мало знаю о ней, кроме того, что она добропорядочная служанка…
– Да, я тоже…
– Ах, какой бессердечной собакой я себя чувствую, – Анет едва сдерживала слёзы, – живу, думаю только о себе, о развлечениях, о предстоящем бале и совсем не интересуюсь теми, кто рядом со мной… И вот теперь наша верная Глаша в беде, и я никак не могу ей помочь, потому что даже не знаю, с кем она дружит…
– Перестань плакать, сестра! – серьёзно гавкнула Лиззи, – слезами делу не поможешь. Давай лучше думать. Может, спросим Мама́? Ведь Глафира родилась в нашем доме, Мама́ помнит её совсем щенком, наверняка она многое может рассказать.
Глаза Анет испугано расширились:
– И думать забудь об этом! Если мы начнём расспрашивать Мама́, она сразу почует неладное. Она даже газеты про преступления нам читать запрещает, а если узнает, что мы затеяли собственное расследование, то и вовсе прикажет нас в детской запереть, пока всё не решится!
– Ты права… Тогда давай расспросим слуг!
– Ах, что ты? Слуг расспрашивать нельзя. Это я тебе наверное говорю! Кто-то из них предатель, он сразу поймёт, к чему мы клоним. Мы не должны выдавать, что знаем, что Глаша невиновна и что серьги ей подкинули.
– Но раз никого нельзя не о чём расспрашивать, как же мы вычислим сообщника? – Лиззи озадаченно посмотрела на сестру.
– Остаётся только одно – расспросить саму Глашу.
– Но как же? Она ведь арестована?
– Нам необходимо попасть в полицейскую управу и найти помещение, где её держат.