Тайна моего мужа - стр. 30
Наконец Эд заговорил.
– Эй, Рейч, а давай купим тебе такое? – окликнул он и указал на развернутую перед ним страницу.
Рейчел без особого интереса заглянула ему через плечо. Газета была открыта на полностраничной рекламе ювелирной фирмы «Ангус энд Кут». Палец Эда остановился на обручальном кольце. Он едва успел поймать ее за локоть, пока она не свалилась со стены на пляж.
Они ушли. Рейчел лежала в постели, с включенным телевизором, журналом «Уименз уикли» на коленях и чашкой «Эрл грея» на тумбочке у кровати вкупе с плоской картонной коробкой печенья под названием «макарони», которую сегодня принесла Лорен. Рейчел следовало бы выставить ее на стол в конце вечера, но она забыла. Возможно, преднамеренно: никогда нельзя быть уверенной, насколько ей неприятна невестка. Не исключено, что Рейчел ее ненавидела.
Почему бы той не уехать в Нью-Йорк одной? Она бы получила полных два года «времени Лорен»!
Рейчел сдвинула картонный лоток на постель поближе к себе и внимательно осмотрела шесть ярко окрашенных печеньиц. На вид в них не было ничего особенного. Предположительно это был последний писк для тех, кого заботили последние писки. Эти штуки продавались где-то в городе, в магазине, и люди часами стояли за ними в очереди. Дурачье. Им что, больше нечем заняться? Хотя казалось сомнительным, что Лорен будет часами стоять в очереди. В конце концов, ей-то уж точно есть чем заняться, и побольше, нежели всем остальным! Рейчел подозревала, что ей поведали целую историю о приобретении макарони, но, когда Лорен говорила о чем-либо, не имеющем отношения к Джейкобу, она обычно слушала вполуха.
Она выбрала красное печеньице и осторожно надкусила.
– О господи, – простонала она мгновением позже.
Впервые за бог весть сколько лет Рейчел подумала о сексе. А затем откусила кусок побольше.
– Матерь божья! – Она рассмеялась в голос.
Неудивительно, что люди выстраиваются за ними в очередь. Вкус оказался изысканным: малиновый аромат кремовой сердцевинки напоминал нежное прикосновение пальцев к коже, а безе было легким и воздушным, словно съедобное облако.
Стоп. Кто это сказал?
– Как будто съедобное облако, мамочка!
Восторженное маленькое личико.
Джейни. Года примерно в четыре. Впервые попробовала сахарную вату… в луна-парке? На церковном празднике? Рейчел не удавалось раздвинуть границы воспоминания. Оно было сосредоточено только на сияющем лице Джейни и ее словах: «Как будто съедобное облако, мамочка».
Джейни пришла бы в восторг от этих макарони.
Печенье выскользнуло из пальцев Рейчел. Она согнулась, как будто в попытке избежать первого удара, но слишком поздно – он уже настиг ее. Давно уже ей не было настолько плохо. Волна боли, такой же свежей и потрясающей, как в тот первый год, когда она просыпалась каждое утро и на мгновение забывала, а потом ей в лицо било осознание, что в комнате дальше по коридору нет Джейни. И никто не опрыскивает себя слишком обильно тошнотворным дезодорантом «Импульс», не наносит макияжа в оранжевых тонах поверх безупречной семнадцатилетней кожи, не пританцовывает под Мадонну.
Могучая, неистовая несправедливость разрывала и скручивала ее сердце, словно в схватках. Моя дочь пришла бы в восторг от этих дурацких печеньиц. Моя дочь сделала бы карьеру. Моя дочь могла бы уехать в Нью-Йорк.