Тайна Мёртвого Озера - стр. 23

Глава 5. Дома! Записки Гийома ди Корво.

Уже совсем стемнело, когда друзья добрались наконец до родной деревни. Ноги у всех заплетались, словно тряпичные; опостылевшие, и, в то же время, драгоценные корзины волочились по самой земле.

Когда соседка, Рыжая Хельга, вышла за околицу, чтобы загнать в хлев свою строптивую козу, и вдруг увидела ребят, оборванных, грязных, в царапинах и кровоподтёках, с ржавой хвоей в нечёсаных шевелюрах, она подняла такой переполох, что чуть не вся деревня сбежалась.– "Что? Где? Пожар? Волки?"

Вроде и слов таких не прозвучало: "Мёртвый лес", но народ откуда-то всё уже знал.

Ребят обступили таким плотным кольцом, что едва не задавили. Каждому хотелось их пощупать, подёргать за рукав, набраться смелости и дотронуться до сухих хвоинок в волосах.

– И в самом деле, не такие какие-то хвоинки!

– Да ну, сказки! Розыгрыш! Всыпать шалопаям непутёвым! Всыпать так, чтоб неделю сидеть не могли – это ж надо, всю деревню переполошили! Дураком надо быть, в подобные россказни верить!

Только уж больно измученной глядится ребятня – лица аж чёрные от усталости. Да и хвастать не спешат, напротив, слова из них не вытянешь. И где ж это бродить надо, чтобы так оборваться? – Неужели?.. Нет глупости всё это! .. Неужели Мёртвый лес и в самом деле существует?

А в корзинах-то! Батюшки, грибы! Откуда грибы то?!

Хорошо, что появилась старая Хильда и сразу взяла ребят под своё крыло. – Вы что, не видите, дети с ног валится от усталости. Им не болтать с вами, бездельниками, им бы выкупаться, да поесть, да отдохнуть. Завтра, завтра все расспросы. Заходите вечерком, до вечера ребятишки вряд ли в себя прийти успеют.

Всем рады будем – гостиная в доме большая, здесь и праздники справляли, и свадьбы всей деревней гуляли – так что, кому не лень будет заглянуть на огонёк, все поместятся.

Может, кто и был с этим несогласен, но посмел бы он сказать об этом вслух! Не родился ещё на земле человек, способный перечить Хильде, если уж она что сказала, так тому и быть.

И ещё, Хильда твёрдо заявила – Метте переночует у них, потому что до своего дома у неё вряд ли хватит сил добраться. А если Грете не против, пусть и сама остаётся – места всем хватит.

Спорить с ней опять-таки никто не стал. Попробовал бы поспорить!

Когда до скрипа отмытые, причёсанные и переодетые во всё чистое путешественники уселись за стол, и словно голодные волчата набросились на еду, у взрослых на глаза невольно навернулись слёзы. Гийом никогда бы не подумал, что Элис!.. Элис! способна вот так судорожно прижимать его к себе, шмыгать носом и говорить – ему, кого она всю жизнь только муштрует да распекает! – такие нежные слова.

А Грете, только сейчас осознав, что дети лишь чудом смогли выбраться из страшного Мёртвого леса, побледнела словно мел, губы у неё затряслись от рыданий и слёзы хлынули ручьём.

Метте растерялась, не зная как утешить мать, и сама от бессилия и жалости к ней расплакалась:

– Мамочка, ну не плачь! Ну, зачем же ты плачешь, я же с тобой! Всё хорошо. Мы дома. Всё хорошо. И честное слово – там не так уж и страшно.

Но от этих слов Грете заплакала ещё горше, ещё безутешнее: – Доченька моя единственная!

Никого, кроме тебя, у меня нет! Не пущу тебя больше никуда! Никуда от себя не отпущу!

Девочка, родная моя!