Тайна «Красной Москвы» - стр. 4

Грудь Шарлотты, стиснутая корсетом, взволнованно вздымается, малиновые губки приоткрыты.

Но следующие строки певец уже шипит, потом закашливается. Наконец, пробормотав извинения, спешно покидает гостиную.

Гримаска разочарования на любимом лице – как она отрадна!..

Этого тенора в гостиной у Раве Анри Брокар больше никогда не видел. Зато с ним Шарлотта стала еще любезнее, охотно гуляла по саду, показывала свои альбомы с переписанными стихами и акварельными набросками.

От любовного томления Анри решил избавиться самым радикальным способом – попросить у Раве руки его дочери.

– Месье Брокар, мы с вами деловые люди. Сколько составляет ваше жалованье? – поинтересовался бельгиец после того, как с неимоверным волнением Анри озвучил свое предложение. – Вы же знаете, я к вам питаю глубочайшее уважение. Но как отец я должен быть уверен, что дочь моя попадет в приличный дом, где имеется все необходимое для ее покойной и счастливой жизни.

– У месье Гика я получаю сто сорок рублей, – пробормотал Анри, краснея.

Строго говоря, жалованье составляло сто двадцать рублей. А как это вдруг получилась к нему небольшая прибавка – Брокар и сам не понял, вот вырвалось, и все тут.

– Моему сокровищу нужна более достойная оправа, – отрезал Раве, но тут же приветливо улыбнулся. – Однако я не отказываю вам. Я готов подождать, пока вы заработаете достаточно средств, чтобы содержать семью. И у меня нет ни малейших сомнений в том, что у вас получится осуществить задуманное!

Эта искренняя поддержка Раве помогла Анри Брокару.

Он несколько недель ломал голову над тем, как бы ему заработать. И потом действительно придумал-таки очень хороший способ.

Работая с месье Гиком, он постоянно сталкивался с тем, что некоторые цветочные эссенции и масла не обладали достаточной стойкостью. Однако добавление в их состав определенных веществ натурального или искусственного происхождения позволяло цветочным нотам звучать ярче, и жизнь запаха на коже продлевалась до двенадцати, а порой и двадцати четырех часов. Естественно, на платках и перчатках запах ощущался до нескольких суток.

Анри съездил в Грасс и продал свои разработки парфюмерной фабрике за 25 тысяч франков. Этой суммы, по его подсчетам, должно было хватить на то, чтобы открыть собственное дело. И уж тогда Раве позволит жениться на несравненной Шарлотте!

Когда согласие отца на брак было получено и вовсю шла подготовка к свадьбе, Шарлотта открылась Анри с новой удивительной стороны. Намного больше подвенечного платья ее заботило то, как обстоят дела на мыловаренном предприятии будущего мужа.

Анри только успел снять помещение (конюшню Фаворских, отданную за небольшую плату при условии проведения там ремонта) и нанять двух рабочих, как Шарлотта изъявила желание лично все посмотреть.

– Водки пить вам непозволительно, – объясняла она нанятым работникам Герасиму и Алексею. – Пьяный человек – плохой работник.

Мужики недовольно загудели:

– Что, прямо ни полштофа?

– А после бани, барыня?

– И после бани – особенно! – Девушка нахмурила тонкие бровки, карие глаза смотрели строго.

Анри обнял будущую супругу за плечи.

– Я бы такую серьезную и красивую не ослушался!