Тайна господина Шварца, или Невеста мертвеца - стр. 8
Меня раздирали противоречивые чувства, когда я выслушивала слова Шварца, произнесённые сухим равнодушным тоном. Было неприятно это напоминание о том, что отец готов на такое бесчестье, как спускать деньги, полученные за меня, совершенно не заботясь о семье. И предупреждение о том, что его щедрость в отношении моих близких не безгранична, тоже покоробило. Но это было честно. А я уже поняла, что иллюзии, самообман приятны, но доводят до беды.
А вот обещание, что я смогу завтра что-то купить маме и девочкам, обрадовало. Я даже растерялась, решая, что лучше привезти им – конфеты или копчёные сосиски, фрукты или торт? Или лучше пойти покупать вместе, чтобы они выбрали сами?
Так что вечер до прихода Шварца оказался у меня занят. Я просматривала список с выплаченными долгами и в ужасе вздыхала. Не думала, что их столько! И это были ещё не все. Правда, пропущены были в основном небольшие, сделанные в лавках по соседству. Я выписала их в отдельный список и дополнила его долгами перед нашими слугами. Отец платил им, но очень редко, и я надеялась, что уговорю Шварца на эту трату, ведь по сравнению с уже оплаченным это казалось не такой большой суммой. Желание поговорить об этом даже заставило ждать прихода своего мёртвого жениха.
Человек привыкает ко всему. Теперь я уже боялась меньше и то, что обсуждаю в постели плату слугам с мёртвым колдуном, не казалось мне странным. Обещание Шварца приказать оплатить всё, что я включила в список, успокоило и мне даже удалось немного поспать, но утром всё равно встала разбитая. Только мысль о том, что сегодня увижу близких, придала бодрости. Я немного опасалась, что герр Шварц передумает, и меня не выпустят из особняка. Эти два дня я ощущала себя узницей, запертой в отведенных мне покоях. Возможность выйти из стен дома Чёрного колдуна дарила глоток свободы, пусть даже иллюзорной.
В семье именно на мне лежала обязанность покупать продукты, договариваться с лавочниками, чтобы они в очередной раз поверили нам в долг. Я привыкла каждый день идти куда-то и сидеть в четырёх стенах было физически тяжело. Если Шварц сказал правду, и я могу выходить из его особняка хотя бы иногда, мне станет легче терпеть пребывание в нём.
Так что сегодня Паулине не пришлось поднимать меня. Я сама встала, умылась, привела себя в порядок и, вызвав её, сказала:
– Я буду завтракать в столовой. Позовёшь меня, когда накроют. И я хотела бы увидеть фрау Ханну.
Паулина кивнула и неожиданно ответила:
– Хорошо.
Я остолбенела. Голос у Паулины звучал сипло и тихо, но я-то думала она немая!
– Ты можешь говорить?
– Могу. Не хочу. Трудно.
Стало ясно, что многого я от неё не услышу, но возможность получать от неё даже короткие пояснения, меня обрадовала.
К счастью, фрау Ханна не отличалась молчаливостью и за завтраком рассказала то, что интересовало меня и многое другое. Что хозяин никогда не завтракает, и она будет очень рада, если я и дальше буду делить его с ней. Что экономка ждёт от меня, чтобы я определяла меню для повара на неделю. За завтраком будет как раз очень удобно обсуждать это. Она, фрау Ханна, подготовила примерное меню на эту неделю и была бы рада, чтобы я высказала свои пожелания. Она обязательно их учтёт. А на следующую неделю я могу составить его полностью сама.