Тайна двух реликвий - стр. 19

…и ещё как связаны! Салтаханов убит, Ева перепугана и вынуждена бежать на другой край земли, а сам Одинцов стремительно наживает себе проблемы с российской полицией и ещё много с кем. Потому что манёвры неизвестного противника заставляют его действовать не только в ответ, но и на упреждение.

Наволочка, которую выдал Сергеич, пахла свежевыглаженным бельём. Одинцов глубоко вдохнул запах, напоминающий детство, намотал чётки Вараксы на запястье, как браслет, и вскоре крепко заснул.

Для того, чтобы скучать в Лондоне, надо быть по меньшей мере Оскаром Уайльдом из Ирландии…

…а Мунин был Муниным из России, и Лондон стал первым заграничным городом, куда молодой историк прилетел по приглашению Фонда кросс-культурных связей на целую неделю. Организаторы не оставили ему времени на скуку и втиснули в программу всё, что смогли.

Мунин мечтал побродить по городу и без спешки своими глазами увидеть Тауэр, здание Парламента, Вестминстерское аббатство, Трафальгарскую площадь с колонной Нельсона и прочие достопримечательности, которые известны любому российскому школьнику из курса английского языка. Но красотам британской столицы отводилась только часть последнего, седьмого дня, – на вечер которого были назначены прощальный ужин в компании руководителей Фонда и вылет обратно в Петербург. А до тех пор историку предстояло разрываться между выступлением в Лондонском Королевском обществе, лекциями, пресс-конференциями, большим интервью телеканалу ВВС и участием в популярном шоу. В программу входили закрытые мероприятия для деловой и культурной элиты. Наконец, директор-распорядитель Фонда доверительно сообщил:

– Летом Её Величество с супругом, как всегда, отдыхают в Шотландии. Есть вероятность, что вас пригласят для неофициальной встречи. Тогда мы с вами, конечно, слетаем на денёк в королевское имение Балморал. Это всего шестьсот миль к северу от Лондона.

Правда, приглашения не последовало, и перекраивать программу не пришлось, но когда из Петербурга позвонил Одинцов, у Мунина уже голова шла крýгом.

– Сегодня только двадцать второе, а я не знаю, как ещё три дня протянуть, – пожаловался он. – Всё галопом, до сих пор города толком не видел и язык стёр. С утра до ночи бла-бла-бла…

– А что ты хотел? Ты теперь звезда, привыкай! – посоветовал Одинцов и просил обязательно сообщить, если планы Мунина изменятся. – Я тут… хм… сюрприз кое-какой готовлю, и дело у меня к тебе есть… пока не срочное… Короче говоря, звони, когда назад соберёшься. И будь здоров, самое главное!

Историк в самом деле постепенно привыкал к роли звезды. Когда был найден Ковчег Завета, именно Мунину выпала честь сообщить об этом всему человечеству – Urbi et Orbi. Он превратился в знаменитость и на бесчисленных публичных выступлениях рассказывал, как удалось проникнуть вглубь истории современной цивилизации чуть ли не на три тысячи лет, раскрыть тайну трёх российских государей и найти Ковчег. С коллегами-учёными, конечно, разговор был особый, но у обывателей вскоре сложилось впечатление, что это Мунин лично проник в историю, раскрыл тайну и нашёл святыню.

Компаньонов такое положение дел вполне устраивало. Ева благоразумно держалась в тени, а о заслугах Одинцова и вовсе знали только члены международной комиссии, которая расследовала события, связанные с Ковчегом. Причём знали далеко не всё, и расследование продолжалось.