Тайна двух лагерей - стр. 16

– А… – Безруков посмотрел на полковника, открыл было рот, но не нашел, что ответить.

– С прорабом я сам поговорю, благо он сегодня возвращается с дальнего объекта сюда. А ты, Тимофей, постарайся по душам поговорить с матерями обоих погибших рабочих. Один, кажется, жил с матерью вместе, а другой отдельно. Но найти их надо, и поговорить с женщинами тоже надо. Как жил, с кем дружил, что беспокоило, чем делился с матерью. Понимаешь?

Да, помощничек, вздохнул Гуров, посмотрев на часы. Парню еще учиться и учиться. Хорошо еще, что он стал воспринимать советы правильно, а в первый день их знакомства Безруков вел себя как непререкаемый авторитет. Ладно, до встречи с прорабом оставалось меньше часа. Надо еще вернуться в «Росинку». Хорошо бы, конечно, вызвать прораба в кабинет и допросить его по всем правилам. Включая и психологические. Ни для кого не секрет, насколько подавляюще действуют стены здания полиции на большинство людей. Особенно на тех, у кого совесть нечиста. Но в данном случае нужен разговор по душам, доверительная беседа. Нужно, чтобы человек многое вспомнил, о многом поразмышлял.

Лев Иванович часто пытался представить себе внешность человека, с которым он лично не был знаком, но только что поговорил по телефону. Голос, интонации, какие-то дефекты речи, манера общения, ну и словарный запас, соответственно все это создавало в голове некий образ. И очень интересно потом при встрече проверить, насколько удалось «угадать человека». Разумеется, это не было праздным развлечением для сыщика. Подобный опыт очень часто имел и практическую ценность – узнать человека среди других, при условии, что ты слышал лишь его голос, часть какого-то разговора.

Прораб Алексей Толвинский был, судя по голосу, человеком деловым, с железной хваткой, резкими суждениями. Он терпеть не мог пререканий, любил беспрекословное подчинение и требовал его не только на строительной площадке, но, судя по всему, и в повседневной жизни. Такие черты характера, которые бросились Гурову в глаза во время телефонного разговора, вряд ли действуют только на работе. Скорее всего, это чувствуют на себе и близкие люди, родственники, семья. Но была в характере Толвинского и определенная гибкость. Уметь «нагибать» своих рабочих – черта полезная, но прорабу общаться приходится и с заказчиками, и с поставщиками материалов, у которых он мог получать скидки. Общаться ему приходилось и с другими прорабами и строительными начальниками по самым разным вопросам. И часто свой гонор приходилось убавлять.

С полковником Гуровым Толвинский разговаривал на всякий случай вежливо, стараясь не употреблять ненормативную лексику, что, по-видимому, удавалось ему с определенным трудом. Но и настороженность чувствовалась в разговоре – все-таки с прораба никто не снимал ответственности за несчастный случай на строительной площадке. И когда Гуров увидел прораба на территории лагеря, приехав на встречу с ним, то с удовлетворением отметил, что чисто внешне он Толвинского примерно таким и представлял.

Высокий мужчина в возрасте около сорока лет был худощав, порывист в движениях. Его длинные руки с широкими лопатообразными ладонями постоянно жестикулировали. Самыми приметными чертами его внешности были большой орлиный нос и выпирающий кадык. Прораб шел по лагерю и отдавал приказы рабочим, что-то осматривал, за что-то отчитывал. Увидев Гурова в костюме и при галстуке, Толвинский сразу понял, что именно этот человек ему звонил и с ним они договаривались встретиться на территории «Страны чудес» для беседы.