Тайна для библиотекаря - стр. 13
Опиньяк! Очкарик-учёный с длинными, сальными, как у студента-якобинца волосами, ну конечно! За суетой этих двух недель д'Эрваль позабыл о том, что обращался к нему за помощью.
– Разумеется, нет, мсье! Служба, сами понимаете, времени на личные дела совершенно не остаётся. Неужели вам удалось что-то выяснить?
Физиономию Опиньяка осветила самодовольная ухмылка.
– Признайтесь, вы ведь в это не верили? Полагали, что ничего у такого кабинетного червя, как я, не получится?
„…прямо-таки лучится от самодовольства! Неужели, и правда, сумел?..“
– Что вы, мсье, как можно! Я чрезвычайно высокого мнения о ваших способностях, просто…
– Не хитрите, юноша, это вас не красит. Я отлично знаю, что болтают обо мне завистники, так что можете не утруждаться. Да, мне действительно удалось кое-что разузнать. Надеюсь, вам это поможет. Понимаете, Император лично распорядился, чтобы я снял архитектурные планы с Кремля, не исключая и подземных помещений, которые здесь на редкость обширны и запутаны. И вот что мне удалось выяснить…
И он потянул из-за отворота сюртука уже знакомые д'Эрвалю записную книжку и карандаш.
В своих ожиданиях я нисколько не ошибся. Не успели стихнуть вечерние звуки в усадьбе Васильчиковых, как в мою дверь тихо, по мышиному, поскреблись. Я вскочил – на пороге возникла женская фигура в ночной рубашке до самого пола и с чепцом на волосах. В руке свеча в крошечном подсвечнике, дрожащий огонёк прикрыт ладонью. И не побоялась же, что её заметят лакей или дворовая девка, сунувшиеся в неурочный час в коридор хозяйского крыла… Хотя – что я знаю о нравах помещичьих усадеб? Может, у них тут так заведено, не на пустом же месте сочинялись анекдоты о барыне, гусаре и кучере…. В конце концов, Наталья Петровна вдова, а мимолётная интрижка с проезжим гусарским поручиком (ну хорошо, в моём случае, студентом-вольнопёром) вполне вписывается в классику сельской жизни – тем более, что означенный вольнопёр есть героический защитник престол-отечества, направляющийся с важным заданием в район боевых действий. Как тут не проявить всё возможное, пусть и нарушающее некоторые нормы христианской морали и нравственности, гостеприимство?
Детали опущу исключительно из соображений скромности. Скажу только, что очаровательная хозяйка имения похоже, всерьёз изголодалась от вдовьей своей доли, да и я сам с самого того момента, как оказался в прошлом, был совершенно лишён естественных плотских удовольствий. Ну, неважно с „бабским контингентом“ в лагере действующей армии, а затаскивать на сеновалы пейзанок, как это и положено делать гусарам на постое, мне, видимо воспитание не позволяет.
Но – довольно досужих рассуждений. После того, как Анна Петровна, изрядно вымотанная ночными забавами (двадцать один год, помноженный на сексуальный опыт пятидесятилетнего мужика – это вам не баран чихнул!), удалилась к себе в покои, я внезапно осознал, что совсем не хочу спать. Не помогли ни хлопотный день, ни конный переход, ни обильный ужин, ни даже эротические упражнения, стоившие и мне немало сил. Сон не шёл, я встал, некоторое время посидел на широченном мраморном подоконнике, рассчитывая, что студёный ночной воздух прогонит бессонницу прочь. Но она упорно не сдавала своих позиций; тогда я запалил новую свечу от дотлевавшего огарка, оставленного в комнате сладкой вдовушкой, и принялся листать, нашедшуюся на столике книжку – изданный в Париже томик любовного содержания. Увы, моё убогое знание французского не позволило продвинуться дальше разворота с довольно-таки фривольной картинкой (ах, Наталья Петровна, ах, затейница!) – и я, осознав, тщету своих усилий, улёгся на постель, закинул руки за голову и предался воспоминаниям. Красноватый диск луны – ночному светилу до полной фазы осталась одна ночь, – заглядывая в окошко, навевал подходящее к случаю настроение.