Тайна Чёрного дракона - стр. 22
- Ты перевязывал раны? – спросил он холодно, с таким недоверием рассматривая, что тут же захотелось оправдаться, но страх сковавший при виде этого человека, был сильнее, и я лишь таращилась на него, как загипнотизированная.
- Он ещё плохо знает наш язык, - пришёл мне на помощь Стир, а я обрадовалась, что он жив.
Пожилой воин присел рядом со мной и, ткнув пальцем в одного из моих пациентов, спросил, медленно произнося слова:
- Ты это сделал?
Я быстро кивнула, переводя испуганный взгляд с одного на другого. Может, не надо было о воинах заботиться? Что, если в этом мире выживает сильнейший, а раненых добивают и я нарушила все их законы.
Стир по-доброму улыбнулся и добавил:
- Нис, не бойся, ты всё правильно сделал, - его слова были обнадёживающими, но меня в холодный пот кинуло. Мужчина всё ещё считал меня мальчиком. Что будет, когда раскроется мой обман, даже подумать было страшно.
Огляделась. На меня были направлены десятки глаз. Оказалось, все воины собрались возле живописной группы раненых и кто с улыбкой, кто с удивлением и добротой, на меня посматривали. Из всей группы «ниндзей» никто не погиб, что не могло не обрадовать.
Черный дракон тоже присел рядом, облокотившись о дерево, и принялся изучать меня из-под ресниц.
Его взгляд больше всего беспокоил. Чтобы как-то отвлечься занялась своими прямыми обязанностями: начала проверять пациентов. Только трое из них не нуждались больше в хирургическом вмешательстве. Остальным надо было бы зашить раны. Но чем и как? Был бы хоть какой примитивный инструмент.
На ум пришли боевики про Рембо, те моменты, когда он сам себе зашивал раны обычной иглой и ниткой.
«Почему бы и нет?» - решила я повторить подвиг не убиваемого борца за справедливость. Делать что-то надо, иначе люди могут просто умереть без оказания какой-либо помощи.
Игла с ниткой нашлись у запасливого Стира, ему кое-как и объяснила, что хочу сделать. Сначала он сопротивлялся, не понимая и не доверяя мне, но постепенно сдался и даже стал помогать. Как позже он мне объяснил, здесь действительно не заботятся особо о раненых. Выживет – значит, выживет, нет – такова судьба. Как глупо и расточительно. Человеческая жизнь совсем обесценена.
- А разве в отряде не положен хоть один лекарь? – спросила его, комкая слоги и еле объяснив суть вопроса.
Он отрицательно покачал головой. Какие-то ненормальные у них нравы.
Вместе мы разожгли костёр, притащили воды и поставили кипятиться. В воду я кинула найденные в лесу пару пучков ромашки да мяты, они подействует успокаивающе и снимут воспаление. Совсем ещё молодые, не зацветшие, но за неимением лучшего и это сойдёт. А молоденькие листья подорожника, обнаруженные рядом с поляной, размяла в кашицу, их можно будет после обработки приложить к ранам, как кровоостанавливающее.
Пока мы занимались своими делами, оставшиеся целыми воины, приводили в порядок поляну. Они уносили куда-то трупы, я старалась не смотреть, и так к горлу каждый раз подкатывала тошнота, стоило лишь потянуть носом и уловить самый отвратительный, приторно сладкий запах в мире, запах крови.
Чтобы проводить операции, мне нужна какая-никакая, а хотя бы слабая анестезия. Найти бы опиумный мак или кустик конопли, чтобы использовать как наркоз, но кроме свежих побегов мяты да подорожника ничего не обнаружила. Что может расти в это весеннее время года? Ромашка, как антисептик, а мята действуют успокаивающе, и не погрузят пациента в нужный наркотический сон.