Таймпорт. Серия «Лестница времени» - стр. 3
Но теперь нечего бояться косого взгляда или резкого слова. Она жила среди этих вещей с детства. Сначала здесь по московским меркам было многолюдно. Она, дед, мама с папой. Но однажды их осталось только двое… И как же Рита, оказывается, соскучилась по деду!
Девушка достала из-под кровати стоптанные тапочки, на одном все еще болтался на дряхлой нитке, явно из последних сил, пушистый помпон – и прошлепала на кухню. Села на свое место у окна и протянула руку к электрочайнику.
– Только не нажимай! – крикнул дед, пытаясь защитить кипятильник от неминуемой катастрофы.
Но – поздно. Рита коснулась кнопки и – случилось то, что всегда: из розетки с треском и шипением посыпались искры.
– Да, да, – виновато посмотрела внучка на деда. – Мне с механизмами по-прежнему не везет. Извини.
– Не страшно, – смирился привычно дед. – Сам виноват. Слишком давно не приходила. Успел отвыкнуть от твоих недостатков. Забудь про чай, сварим-ка лучше какао.
– Ура! – поцеловала она старика в колючую щеку.
Умеет дед радовать: какао – божественный напиток! Академик Стрижевский терпеть не мог суррогаты, и если пил кофе, то только молотый, а никак не растворимый, а если варил какао, то никаких гранул, только из настоящего порошка. Рита любила наблюдать, как дед священнодействовал над плитой. В этот момент он даже запрещал ей говорить, чтобы не отвлекала от молока, которое, если перегреть, стремилось убежать.
Чуть теплым оно выливалось в граненый стакан, куда плюхалась отмеренная с горкой чайная ложка порошка, и жидкость в прозрачном сосуде волшебным образом приобретала бледно шоколадный цвет. Затем смесь вновь возвращалась в кастрюльку, говорить снова запрещалось – нельзя пропустить момент вскипания. И – наконец, ароматный напиток переливался в ее любимую, с изображением божьей коровки, кружку, в которую заранее уже положили для сладости мед. Рядом на тарелочке дожидались своей очереди колечки курабье и зефирины с шоколадом.
– Так кто дальше в списке? – напомнил дед, теперь говорить можно. – Анжела?
– Знаю, что она тебе тоже никогда не нравилась, – третье печенье, так же быстро, как и первые два, растаяло во рту. – Но Анжела – моя лучшая подруга.
– О да, о ней либо хорошо, либо ничего, – съязвил дед.
– Поэтому она осталась за скобками, – Рита сделала вид, что не обиделась. Дед считал Анжелу хитрой и злопамятной. Но других подруг у Риты не завелось. – А вот на работе достали. Надоело под всех подлаживаться. Начальник предпочитает орать. Люди берут с него пример и таким же образом общаются друг с другом. Главенствует принцип: «Съешь хоть кого-нибудь, тогда и тебя будут уважать».
– Ну, это сильно утрированное представление о капитализме. Я бы упростил формулу: «Бизнес, ничего личного», – в старике проснулся логик.
– Сложнее – проще, мне не легче. А главное – это не лечится, – вздохнула девушка.
– По поводу Константина – согласен, он неисправим, – дед, согревая руки, обхватил свой бокал. – А вот по поводу коллег, работы – здесь трагический взгляд на вещи легко изменить. Тебе нужен отпуск. Ну-ка Гоша, признавайся, когда последний раз отдыхала?
– М-мм…, – да, так сразу и не ответишь на вопрос. – Подожди, дай вспомнить… Я в Хельсинки ездила.
– Тоже мне отпуск, всего лишь три праздничных новогодних дня. А тебе сейчас требуется море, солнце, пляж и беззаботные, симпатично загорелые лица вокруг. Предпочтительно мужские.