Таверна строгого режима - стр. 14

Меня била дрожь от их поступка. Запереть девушку в кладовке? За что? Не хотят работать? Стало очень обидно, ведь я просто хочу, чтобы никто не отравился, чтобы еда здесь была вкусная и полезная. Я не хотела, чтобы весь год ко мне заходили только такие пьяные компании, чтобы мне и девочкам приходилось рисковать жизнью и добродетелью, пока вот эти люди отсиживаются в безопасном месте. 

Сейчас у меня нет тех преимуществ, которые были на земле, поэтому придется действовать по другому. И хотя я готова разрыдаться от того, что со мной произошло, от того, куда я попала и от всей этой странной и не поддающейся осмыслению ситуации, но показать слабость означало навсегда перечеркнуть возможность построить хорошие рабочие отношения в коллективе. Чтобы ни случилось, я должна идти дальше с высоко поднятой головой.

Работники покивали без энтузиазма.

— Сообщите мне, когда вернется человек с рынка, я сама приготовлю себе еду! — бросила я и удалилась.

Войдя в комнату, закрыла дверь и только теперь позволила себе разрыдаться. Я сползла по стене на пол, закрыла лицо руками и дала волю слезам.

Что же я такого натворила, что вместо уютного дома, любимой работы и обожаемого мужа получила годовое заточение в этой старой, пропахшей несвежими продуктами, наполненной ленивыми работниками, имеющей, судя по всему, не самую лучшую репутацию таверне? Почему я должна здесь выживать, а не нежиться в объятиях Миши? Как же я скучала по своему спокойному, немного апатичному супругу! Он неидеальный, но любил меня такую, какой я была: пухленькой, резкой, с командными наклонностями, часто пропадающей на работе, совершенно не желающей ничего слушать о детях. 

— Верните мне мою жизнь! — прошептала я, но никто не ответил.

10. Глава 9

Послышался тихий и неуверенный стук в дверь. Я вытерла остатки слез, несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, встала и распахнула дверь.

На пороге стояла маленькая девочка. Она скромно опустила глазки в пол и вся сжалась. Какое-то незнакомое доселе чувство зародилось во мне, что-то сжало сердце железной хваткой. Так и хотелось обнять эту малышку, прижать к себе. Она пришла к незнакомой женщине. Пришла и стоит, боясь пошевелиться.

— Ты кто? — присела я на уровень ее глаз, где-то слышала, что с детьми нужно разговаривать именно так.

— Имина… — тихо произнесла та.

— Что случилось, Имина? — мягко проговорила я, видя, что она меня очень боится.

Девочка замялась, она немного покачалась из стороны в сторону, прежде чем ответить:

— Мама пришла с рынка, просила передать, что продукты принесли! — неуверенно сказала она.

— Спасибо, Имина! Передай маме, чтобы она принесла мне покупки в комнату! — малышка кивнула, а затем быстро развернулась и убежала.

А я осталась ждать ее маму. Подозреваю, что это та грузная женщина, которая ушла на рынок вместе с разносчицами.

Через несколько минут в моей комнате появилась та самая работница таверны. С дочерью я уже познакомилась, а вот ее имени не знала до сих пор.

— Я — Яла-поломойка! — раскланялась она.

Мне не понравилась эта приставка к имени, она будто говорила, что нет иной судьбы у человека, кроме мытья полов в захудалой таверне.

— Вы купили то, что я просила? 

Женщина быстро закивала.

— Да госпожа, конечно! — она быстро выбежала из комнаты, а затем быстро вернулась с огромным свертком.