Татьяна и Александр - стр. 45

– Милые мои, Гарольд, Александр, прошу вас, перестаньте, перестаньте!

– Скажи ему, чтобы перестал! – заявил Гарольд. – Ты его таким воспитала. Никакого уважения к старшим.

Мать подошла к Александру и схватила его за плечи:

– Прошу тебя, сынок, успокойся! Все будет хорошо.

– Ты так думаешь, мама? Мы переезжаем в другой город, мы меняем имена, совсем как эта гостиница. И ты называешь это «хорошо»?

– Да, – ответила она. – Мы по-прежнему есть друг у друга. Мы по-прежнему живы.

– До чего меняется смысл слова «хорошо», – сказал Александр, отодвигаясь от матери и беря свое пальто.

– Александр, не уходи, – попросил Гарольд. – Я запрещаю тебе выходить за дверь.

Повернувшись к отцу и глядя ему прямо в глаза, Александр сказал:

– Попробуй остановить меня.

Он ушел и не приходил домой два дня. А потом они упаковали вещи и выехали из гостиницы. Его мать была пьяна и не смогла помочь нести чемоданы к поезду.

Когда Александр впервые почувствовал, догадался, что с его матерью творится что-то ужасное? В том-то и дело: это ужасное произошло не сразу. Поначалу она была немного не в себе, и вряд ли Александр мог понять, что происходит с матерью. Мог бы заметить отец, но он был слеп. Александр знал, что отец не в состоянии удержать в голове личное и всеобщее. При этом не имело значения, осознавал ли Гарольд проблему, игнорируя ее, или просто был невнимательным. Это не меняло того факта, что Джейн Баррингтон постепенно, без лишнего шума, без особых на то указаний перестала быть человеком, которым была когда-то, превратившись в собственную тень.

Остров Эллис, 1943 год

Эдвард пришел проведать Татьяну в середине августа. Она жила в Америке уже семь недель. Она сидела на своем обычном месте у окна, держа Энтони в одном подгузнике, и щекотала его пальчики ног. Она чувствовала себя гораздо лучше, дыхание было глубоким, она почти не кашляла. Уже месяц она не замечала в мокроте крови. Воздух Нью-Йорка шел ей на пользу.

Эдвард отнял от ее груди стетоскоп:

– Послушай, тебе гораздо лучше. Пожалуй, скоро я тебя выпишу. – (Татьяна никак не отреагировала.) – Тебе есть куда пойти? – Эдвард помолчал. – Тебе понадобится найти работу.

– Эдвард, мне здесь нравится, – сказала Татьяна.

– Что ж, я знаю. Но ты выздоровела.

– Я думала: может, я поработаю здесь? Вам нужны медсестры.

– Хочешь работать на острове Эллис?

– Очень.

Эдвард поговорил с главным хирургом департамента здравоохранения, и тот приехал побеседовать с Татьяной. Он сказал ей, что ее примут на трехмесячную стажировку, чтобы выяснить, как она справляется с работой и имеет ли необходимые навыки, и что наймет ее на работу не госпиталь на острове Эллис, а департамент здравоохранения, поэтому иногда ей придется нести дежурства в больнице Нью-Йоркского университета в городе, поскольку у них там не хватает медсестер. Татьяна согласилась, но спросила, нельзя ли ей жить на острове Эллис и может ли она работать в ночную смену? Хирург не понял ее намерений.

– Зачем это вам? Вы могли бы найти себе жилье на том берегу бухты. Наши граждане здесь не живут.

Татьяна, как могла, объяснила, что надеется на помощь кого-нибудь из застрявших на Эллисе беженок. Они смогут присмотреть за ее маленьким сыном. Она сказала, что очень хочет работать, но ей не с кем оставлять сына, а чтобы все упростить, она может остаться в своей нынешней палате для выздоравливающих.