Танкист. Юнкер - стр. 17
– Идем, если хочешь, – пожал он плечами.
– Завезешь меня домой и через час вернешься.
– Договорились.
В этот момент в класс вошел Тучин, и все тут же замолчали, поднявшись со своих мест и приветствуя учителя.
– Садитесь, ребята, – произнес он, проходя к столу.
Однако садиться за него не стал. Вместо этого окинул всех учеников внимательным взглядом. Потом вздохнул и, наконец, заговорил.
– Ребята, большинство из вас уже прошло инициацию, а до первого июня ее пройдут все остальные.
Было такое дело. Те, кто родился после первого июня, идут в школу уже с девяти лет и, соответственно, в выпускном классе учатся, уже будучи инициированными. При этом, конечно, теряется резервный год перед армией на случай, если не поступишь в институт. Зато есть почти год, чтобы поднять ступени Сути и подправить ее показатели.
– В этой связи я настоятельно рекомендую не геройствовать, не связывать свои недомогания с какими-либо отравлениями. Стало плохо, бегом в гимназию. Директора найти несложно. Он всегда оставляет свои координаты, даже если отправляется в гости, то непременно предупреждает об этом сторожа или дворника. И еще. Родителей тех из вас, кто не прошел инициацию, сегодня в пять вечера я ожидаю для беседы. Явка строго обязательна.
– Арсений Валентинович, а что случилось со Степой? – поинтересовался Потапов.
– Дурость его отца с ним случилась, – дернув уголком губ, резко произнес учитель, но тут же взял себя в руки. – Его привезли слишком поздно. Он уже был в состоянии клинической смерти. Сколько времени он находился в этом состоянии, мы не знали, а процесс инициации не одномоментный. Приоритет в подобной ситуации – жизнь инициируемого. Пришлось использовать «Аптечку».
– И что теперь с ним будет? – не унимался Ярик.
– А что будет. Окончит гимназию, он же не даром отличник, так что итоговые экзамены вполне осилит. А потом… Сомнительно, что ему удастся одолеть программу института. Но даже если бы и сумел, работодателям не интересен инженер, не имеющий прямой связи с Эфиром. Реальное училище – это максимум, на который он может рассчитывать. Хотя благодаря имеющемуся заделу очень может быть, что он будет высококвалифицированным рабочим. Это все, ребята. Можете идти.
Выйдя во двор, Виктор сразу же направился в кочегарку, где ребята оставляли под присмотром свои велосипеды. Не за просто так. Истопнику платили пять копеек с велосипеда. Им не так накладно, учитывая то, что в среднем ученикам родители выделяли по двадцать копеек. Десять – стакан какао и пять копеек – пирожок. Вполне достаточно, чтобы перекусить на перемене. Некоторые эти деньги копили, чтобы в воскресенье сходить в кино. За полтора рубля можно купить два билета на дневной сеанс и посидеть в чайной или поесть мороженное в кафетерии.
У Нестерова с наличностью на карманные расходы проблем не было. Давно уж и на себя зарабатывает охотой в каникулы. Родителям какая-никакая, а помощь. Все же еще четверо на руках. Хотя, по совести, семья их никогда не бедствовала.
Антип Васильевич работал крепко и в то же время с умом. Выписывал журнал «Сельская жизнь», выходящий под эгидой партии эсеров. Взгляды их он не разделял в корне, но признавал: если откинуть политическую и агитационную шелуху, дельных советов для хлебопашца они пишут много. Именно так Нестеров-старший обзавелся теплицей. Пока небольшой. На пробу. Уж больно дорогое удовольствие. Но все за то, что он станет расширяться.