Танкист: Я – танкист. Прорыв. Солдат - стр. 51
Кстати, ничего общего с реальностью, немцы так не стреляли, а предпочитали целиться прижимая приклад к плечу. Так оно как-то надёжнее. От живота, может, и стреляли, но это по пьяни, или когда массовый загон или прочесывание идёт. В бою никогда.
Особо я не тревожился, мне хорошо было видно Бабочкина. Тот спокойно с кем-то разговаривал, а вот его собеседника видно было плохо, только силуэт фиксировался за стволами деревьев. Что-то светлое было.
– Что там, боец? – спросил я, подходя.
– Девушки из медсанбата, товарищ майор, – ответил тот.
В принципе, я это и сам видел, неподалёку от нашего часового действительно стояла молодая девица лет двадцати в форме сержанта медицинской службы РККА, с заметно уставшим лицом, но живыми глазами, которые с большой надеждой смотрели на меня. Она была в тёмно-синей юбке и светлой, как будто выцветшей гимнастёрке. Пилотки не было, вместо нее берет.
– Продолжай вести охранение, – велел я красноармейцу, и когда тот продолжил неторопливое патрулирование вокруг лагеря, посмотрел на девушку: – Представьтесь, сержант. Сообщите, как вы тут оказались?
– Мы за грузом медикаментов поехали на станцию, там заночевали, а утром война началось. Мы быстро обратно… – заторопилась та, глотая некоторые буквы в словах.
– Сначала начните со своего звания и должности, – прервав девушку, велел я. – И застегните верхнюю пуговицу, всё же вы разговариваете со старшим по званию.
Та на меня недовольно взглянула, но всё же застегнула пуговицу и, сообщив, что она медсестра отдельного армейского медсанбата, продолжила рассказ, что вчера с военфельдшером, водителем и бойцом из комендантского взвода, выделенного для охраны, выехала к железнодорожной станции. Они должны были забрать медикаменты согласно присланным заявкам. Прибыли они поздно, и после загрузки остались ночевать на территории станции. Дальше понятно, война, налёт, гибель людей вокруг. Медиков на станции хватало, поэтому военфельдшер приказала возвращаться, и они поехали обратно. Почти добрались, но по пути попали под обстрел с воздуха, одиночный истребитель их обстрелял и, не добивая, после первого захода полетел дальше. Немецкого лётчика нисколько не смутили красные кресты на машине. Боец был убит, машина горела, остальные не пострадали, кроме военфельдшера. Та когда из машины выпрыгивала, ногу умудрилась вывихнуть. Машина в хлам, начала гореть. Отошли в лес, решили дальше идти, а тут немцы на мотоциклах, стрельба вокруг. Водитель весь день нёс старшего машины. Той ногу вправили, наложили фиксирующую повязку, но идти сама она не могла. Вывих стопы, причем, похоже, серьёзный. Шли всю ночь, с частыми остановками, ночь провели в этом лесу. Потом снова пошли, слышали орудийную стрельбу – это, видимо, нас, – пока не наткнулись на Бабочкина. За эти дни больше никого не видели, только наши войска, но те быстро проскальзывали или были слишком далеко, чтобы привлечь к себе внимание. Одиночных или больших групп не замечали, да и вообще старались держаться подальше от любых источников шума. Немцы дважды встречались, оба раза на мотоциклах. Не ели со вчерашнего дня. Ещё в обед у водителя закончилась немногочисленная провизия, так что голодны были все трое. Где остальные, понятно, рассмотрели издалека Бабочкина, вот и выслали разведку. Он в своём синем комбезе и чёрном шлемофоне бросался в глаза, поэтому на разведку пошла Анюта, сержант Анна Забегалова. Водитель, что нёс военфельдшера, на ладан дышал и сейчас отдыхал, так что сил на разведку у него просто не было.