Танкист-штрафник. Вся трилогия одним томом - стр. 39
Дело свое Войтик знал. Мы, облизываясь, глядели на одиннадцать аппетитных кучек. Оставалось самое сложное – разделить банку щуки пополам с томатным соусом. Здесь он поступил не менее умело. Десять человек получили по дольке щуки, а одну порцию мятых сухарей ссыпал в банку с соусом и вручил самому молодому из нас, худому мосластому башенному стрелку из третьего взвода. Остальные порции быстро разошлись по принципу: Кому? Ивану! Кому? Лейтенанту! И так далее. Все было съедено до крошки. Воду тоже разделили на всех, ровно по полкружки. Повеселели. Даже грозили плывущей среди осенних облаков девятке «Юнкерсов-88» с застекленными мордами. Долетаетесь, твари!
К вечеру облака стянулись в сплошную пелену. Рано стемнело, и колонна снова двинулась в путь. Часа через три вышли по карте к деревне Осутино. Здесь под начавшимся дождем встретили остатки нескольких частей, а самое главное – наш танковый батальон. Вернее, то, что осталось от него. Кто нами командовал? Штаб корпуса или начальство повыше, я не знал. Но вскоре мы получили приказ передислоцироваться северо-восточнее и занять линию обороны.
В деревне, несмотря на обилие начальства, такого порядка, как в нашем полку, не было. Сквозь неплотно завешенные окна уцелевших домов кое-где пробивался свет, часть машин шли с подфарниками, кто-то подсвечивал фонариком. Еще мне не понравилось, что многие были крепко выпивши. Красноармеец с туго набитым вещмешком свалился нам под гусеницы. Мы едва успели свернуть в сторону. Под навесом на соломе спали десятка полтора красноармейцев. Навес безбожно протекал, но бойцы храпели, прикрывшись дерюгами, разным тряпьем. Рядом в переулке стояли тяжелые гаубицы. Лошади хрустели овсом, насыпанным кучей вместе с сеном. Под дождем блестели их мокрые крупы.
– Бардак, светомаскировка не соблюдается. Точно под бомбы попадем, – сказал Хаустов, наверное повторяя слова командира полка.
Он оказался прав. Вскоре ночные бомбардировщики обрушились на деревню. Наверное, у немцев было не много таких машин. Бомбежка была так себе. Не сравнишь с тем, что нам пришлось испытать. Но бомбы нашли цель. Загорелось несколько домов, вспыхнуло зарево подожженной автоцистерны. А мы, изредка оглядываясь, двигались с черепашьей скоростью по скользкому разбитому проселку.
Полуторка ремонтников со складным краном-стрелой сползла набок и замерла, готовая перевернуться. Князьков, умело распоряжаясь, подогнал под нее танк, а вторым осторожно вытянул на дорогу. Бронемашина тащила мотоцикл с колесами, забитыми черноземом. Они не вращались, и мотоцикл полз, как трехколесные салазки. Высунувшись, я отчетливо уловил запах гари. Резина горела от трения даже в холодной жиже.
Позиции занимали в темноте. Хорошо, что здесь кто-то распоряжался. К утру дождь прекратился, но продолжал дуть холодный ветер. Вокруг была холмистая полустепная местность. Редкие дубы, островки берез, растущих в низинах вокруг болотистых озер-пятачков, овраги. На более-менее ровных участках виднелось мокрое жнивье и стога сена. Унылое место, особенно после дождя да еще продуваемое холодным ветром.
Преимуществом было то, что немцы здесь с ходу не попрут. Пока объедешь да обойдешь болотца с оврагами… Но пойдут ли здесь немцы? Ведь еще двое суток назад мы слышали артиллерийскую стрельбу на востоке. У меня создалось впечатление, что мы по-прежнему в окружении, но этого слова старательно избегали.