Танкист №1. Бей фашистов! - стр. 25

А добры молодцы полковника Катукова крепили оборону, невзирая на холодный дождь со снегом, радуясь даже непогоде – немцам-то всяко хуже придется, они даже не озаботились подготовкой к зиме, не запасли теплое обмундирование. Хотели по-быстрому прорваться к Москве и зазимовать, пользуясь русскими припасами да примеривая трофейные шубы.

А хотелки кончились!

9 октября немцы снова пошли на прорыв. Сначала, как водится, «Юнкерсы» отбомбились по передовым позициям 4-й танковой.

Зенитчики Афанасенко сбили шесть бомберов, а тут и танки появились – они шли с разных направлений, наступая на Шеино, чтобы мощным ударом пробиться к Мценску.

Сотню немецких танков бросил Гудериан против Катукова.

Взвод Лавриненко шугал немцев из засад до самого вечера, подбив у Шеино больше десятка танков.

Тактику Репнина перенял экипаж Воробьева – его «Т-34», засев в кустах, сторожил узкий проселок, что шел через овраг. Это была дорога в Шеино из деревни Азарово.

И вот по ней двинулась колонна из четырнадцати немецких танков. Воробьевская «тридцатьчетверка» подбила половину «троек» с «четверками» и еще три «Ганомага» в придачу.

Ни к Шеино, ни к Илькову, крепившим левый фланг, гитлеровцы пробиться так и не смогли. Тогда они утерлись и стали бодаться с русскими на правом фланге, у села Думчино.

Танковый взвод лейтенанта Кукаркина отбил атаку и здесь, хотя и ценою потери половины «БТ-7».

Рядом с танком Репнина бились экипажи Капотова и политрука Исаченко. Немецкие ПТО подожгли «тридцатьчетверку» Исаченко, и Геша просунулся в люк:

– Николай!

Капотов обернулся.

– Буксируй его в тыл, а я вас прикрою!

Объезжая горящую «бэтушку», «Т-34» Репнина остановился у двух больших стогов, забытых на колхозном поле, почерневших от дождя. Метрах в двухстах далее, в складках местности пряталась низинка, залитая холодной водой.

Танки противника были видны в лоб, они наступали двумя группами. Подождем…

– Товарищ командир! – сказал Борзых. – А мы их спереди… как?

– А никак, – буркнул Геша.

– А…

– Раком их поставим! – хохотнул Федотов.

– Бронебойный готовь.

– Есть! Готово!

Репнин кивнул, поглядывая в прицел. Солнце уже село, тучи затянули небо и сеяли нудную морось. Ужинать пора, да и на бочок…

– Давай, давай… – процедил Геша.

«Т-IV» приблизился к низинке, его механик-водитель углядел перед собой то ли большую лужу, то ли маленькое озерцо и свернул.

– Огонь!

Снаряд вошел «панцеру» в борт, и тут же прилетел еще один со стороны экипажа Антонова – этот ударил «четверке» в корму.

– Уделали!

Следующий в очереди не разобрал, что к чему, и тоже повернул, объезжая лужу-озеро. Репнин влепил ему бронебойный под башню.

Немцам хватило и одного снаряда – сразу полезли под дождь.

– Нашли время гулять! – проворчал Бедный. – В такую-то погоду. Сидели бы в теплом танке, грелись…

В этот момент танк рванул.

– Во, сразу бы на тот свет, а теперь ищи их, лови, патроны расходуй…

– Дай бронебойный!

– Готово!

Третьей в очереди на расстрел была «троечка». Видимо, ее командир что-то такое заподозрил и выстрелил сам. Взрывом рассеяло стог.

– Огонь!

Удар подкалиберным в лоб удался – с двухсот метров ЗИС-4 легко пробила 30 миллиметров брони и словно кол вогнала в «тройку».

– Есть!

– Иваныч, дорожка!

– Понял!

– Бронебойный!

– Есть бронебойный! Готово!

«Тридцатьчетверка» покатила по ровному полю, лишь слегка колыхаясь, и Репнин открыл огонь на ходу, наводя прицел на «Т-IV». Целился под башню, попал в гусеницу. Тоже неплохо.