Танк Таранович, или Влюблен на всю голову - стр. 26
Как завороженный наблюдаю за тем, как она окунает ватную палочку в жижу, а затем подносит к моему носу.
— Странный запах.
— Ничего, переживешь. Зато нос быстро заживет.
— Что за мазь?
— Натуральная, из куриного помета.
— А это точно безопасно? — резко перехватываю ее руку.
— Точно. Да, расслабься, я пошутила. Запах специфический, но реально быстро помогает. Скоро будешь как новенький.
— То есть до свадьбы заживет?
— Смотря, когда у тебя свадьба.
— А когда у нас свадьба, Василиса Петровна? — устремляю взгляд с ее коленок прямо в глаза.
— У тебя — не знаю, у меня — никогда.
— Так это что получается, жить будем в грехе? — кладу руку на ее коленку, чуть задерживаюсь и веду ладонью вверх, не боясь, что мне прилетит.
— А ты что на каждой женщине, которую хочешь трахнуть, женишься?
— Я тебя не трахнуть хочу. Я тебя сожрать хочу и размножить. Ну и первое тоже, конечно, куда без секса-то? — перехватывает мою руку, как только я касаюсь ее бедра.
— Хочешь вторую руку сломаю?
— Оно тебе надо? Ты же тогда будешь со мной двадцать четыре часа в сутки. С ложечки кормить. В туалет меня водить.
— Убери руку с моей ноги.
— Окей, — ничуть не задумываясь, перекладываю ладонь на ее аппетитную задницу. — Неприступной и высокоморальной женщина может быть в трех случаях. Первый — у нее не бриты ноги. У тебя, бельчонок, с этим все в порядке. Второй вариант — она любит другого или у нее кто-то есть. Эта версия — мимо, ибо у тебя никого нет. Антон — это Тоша, твоя собака. Третий вариант — отстойные трусы. С дырками или просто убогие. У тебя такие?
— Нет. У меня красивые, кружевные. И даже лифчик и трусы одного цвета.
— Ммм… тогда ты обязана перестать быть неприступной.
— Убери руку с моей задницы, — игривым тоном произносит Василиса, откладывая мазь.
— Ладно, — убираю руку. — Так чего замуж не хочешь?
— Я там уже была. Пусть земля ему будет пухом, — еле слышно добавляет она.
— Ты вдова?! — вот тебе и нежданчик.
— Нет. Думаю, он жив. Как правило, твари живучие, — равнодушно произносит она, раскладывая содержимое пакета на прикроватную тумбу. Ну все тут стало теперь ясно. — Нет.
— Что нет? — как болван спрашиваю Василису.
— Нет на то, что у тебя сейчас возникло в голове после того, как ты узнал, что я неблагосклонна к своему экс-супругу. Это не значит, что я мужененавистница. Равно как и не значит то, что я не верю в любовь и хорошие отношения между мужчиной и женщиной. Верю. Вижу. Просто каждому свое. И снова, нет, — прикладывает палец к моим губам. — Не надо этого типичного стереотипного мышления: о-о-о, — протяжно произносит Василиса. — Теперь понятно, почему ты такая. Это просто от отсутствия мужика. Но я тебя удовлетворю, бельчонок. Ну и все в этом духе, бла-бла-бла. Интуиция подсказывает мне, что ты хочешь мне что-то сказать? — м-да… это будет посложнее, чем девяностые.
— Да… хочу, — наконец произношу я. — На тебя никогда не покушались?
— Покушались. Ты, — с улыбкой произносит Василиса, фактически вкладывая мне в руки пластиковую тарелку с пирожками. — Ешь. Они с мясом.
— Сама готовила? — кивает. — Любишь готовить?
— Нет. Больше люблю есть.
— Вкусно. Ну и сколько ты была замужем, Васенька?
— Семь лет.
— Приличный срок, — как-то сразу стало неприятно. Семь лет жила с каким-то мужиком. Не просто ведь так. Желание выпросить у Миши папку теперь стало еще больше.