Танец змей - стр. 46

Дыхание мое было частым, сердце билось как бешеное. Я повел фонарем из стороны в сторону. Готические колонны поднимались к сводчатому потолку, за каждой из них лежала непроницаемая тьма. Свет исходил лишь от пары алтарных канделябров, да зеленое сияние просачивалось внутрь сквозь витражные окна. Любой островок темноты мог кого-то скрывать.

Я посветил на правую часть нефа. Шеф, не нуждавшийся в подсказках, направил свет на левую часть, и мы медленно двинулись вперед по проходу между скамьями. Капитан Джонс шел вплотную за нами и нервно озирался по сторонам. Хождение по твердой земле давалось ему нелегко.

Мы прошли половину нефа, наши шаги гулко отдавались в пустом помещении. И вдруг среди их отзвуков я различил чье-то тихое дыхание. Я посмотрел на Шефа и капитана Джонса. Грудь у обоих вздымалась и опадала, но не в такт этому звуку.

Я остановился – намеренно резко, – и оба посмотрели на меня.

Тихо, произнес я одними губами, и все мы навострили уши.

Вдалеке шумела улица – я слышал приглушенные крики и ропот; сердце бухало у меня в ушах, по виску сбежала капля пота.

И тут я снова услышал тот звук – тихий, как и прежде, но в полной тишине куда более отчетливый – резкий вдох человека, который пытался затаить дыхание.

Однако в гулких просторах нефа понять, откуда он прозвучал, было невозможно.

Я водил фонарем от колонны к колонне. Сердце у меня ушло в пятки, когда я увидел коленопреклоненную женщину, что молилась подле солнечных часов и наводившего жуть черепа.

Это просто надгробие, успокоил я себя, разглядывая пугающий монумент, высеченный в стене. Казалось, что пустые глазницы черепа смотрят на нас с издевкой.

И тут что-то шевельнулось.

Быстрая тень мелькнула рядом с черепом и нырнула в укрытие…

– Стоять! – взревел Шеф и бросился к боковому проходу, скрытому за рядом колонн. Я рванул следом за ним, а за мной – и капитан Джонс. Свет наших фонарей метался по розовому граниту, тени раскачивались, словно темное белье на ветру. Шеф что-то заметил и направил фонарь в ту сторону.

– Стоять! – повторил он, и впереди, между изъеденных временем камней, я различил чью-то фигуру. То были не тени – настоящий плащ с капюшоном, чернее ночи, трепыхался на бегу, как языки пламени.

Мы уже почти нагнали ту фигуру, но внезапно прямо передо мной Шеф рухнул вбок – его туловище отлетело к центральному проходу, будто его сбила с ног и утащила мощная волна. Фонарь его покатился по каменным плитам и погас, и я успел заметить лишь высокий силуэт того, кто нанес ему удар.

Я посветил в ту сторону и увидел человека великаньего роста, который стоял, прислонившись к стене. Он возник из тьмы словно гаргулья – бледный как смерть, с дьявольской ухмылкой, – да так близко, что я различил его щербатые зубы и извилистые шипастые татуировки, которыми была покрыта его безволосая голова.

Я не успел издать ни звука – громила схватил меня за шею и оторвал от земли. Задыхаясь и дергаясь, я выронил фонарь и ткнул револьвером ему в живот. Его крепкая ладонь сжала мое запястье и выкрутила мне руку так, что я испугался, не сломаются ли суставы. На одну ужасную секунду я подумал, что он разорвет меня, как тряпичную куклу.

В этот момент раздался выстрел. Громила взвыл от боли, кровь его оросила мое лицо, и он отбросил меня в сторону, как дохлую рыбину. Перед тем как повалиться на пол, я задел кого-то – судя по кряхтенью, это был капитан Джонс. В соборе стало темно, как в подземелье, и вокруг раздавался лихорадочный топот бог знает скольких ног.