Танец змей - стр. 2
Ее взгляд метался из стороны в сторону, словно в ней пробуждалось безумие.
– Потом мы услышали, как что-то упало. Видимо, тело сына. Телега поехала… И мы…
Джентльмен нахмурился, и масляная лампа задрожала в его толстых пальцах.
– Вы остались в телеге?
Сморщенное лицо карги приняло еще более горестный вид. Она поднесла руку ко рту и приглушенно сказала:
– Мы ничего не могли поделать!
Возница снова протянул ей воду, но старуха уже была не в состоянии принять ее.
– Как вы сбежали? – спросил джентльмен.
Карга набрала в грудь воздуха.
– Тот, кто захватил телегу, остановился, чтобы справить нужду. Где-то тут, неподалеку. Я улучила момент: подхватила деточку мою, спрыгнула вниз и схоронилась в кустах. Мы часами там прятались, сэры. Часами.
Лицо джентльмена немного смягчилось. Достаточно, чтобы возница осмелился сказать:
– Простите, сэр, – мы ведь недалеко от гостиницы. Можем их подвезти. Кто-нибудь там уж точно их приютит.
– Да, да, пожалуйста! – взмолилась старуха, все еще на коленях. Она протянула руки с намерением ухватить джентльмена за полы одежды.
Тот резко отшагнул назад.
– Хорошо, хорошо! Но вы поедете с Дугласом.
Он развернулся и пошел к дилижансу, а возница помог старухе подняться на ноги.
– Спасибо вам, сэры. Спасибо!
Джентльмен уже занес ногу, чтобы забраться внутрь, но тут карга просительно вытянула руку.
– Э-э, сэр?
– Ну что еще? – огрызнулся он.
– Прошу вас, возьмите мою деточку к себе. Она не станет вам докучать, клянусь.
Джентльмен закряхтел.
– Прошу вас, – настаивала карга. – Она пережила такое, чего не должен знать ребенок. И поглядите на нее, бедняжка совсем озябла.
Джентльмен не мог толком разглядеть лица девочки – та зарылась им в юбки старухи.
– Мы даже не знаем, как ее отец… – Старуха прикрыла рот и, тихонько всхлипнув, отвела взгляд.
Джентльмен снова крякнул, открыл дверь и показал внутрь.
– Быстро, – коротко приказал он девочке.
Старуха похлопала ее по спине:
– Полезай, Маргарита. Веди себя хорошо с добрым сэром. Не серди его.
Девочка колебалась, пока старуха с силой не пихнула ее в спину. В тусклом свете этот жест остался не замеченным ни возницей, ни джентльменом.
Маргарита быстро шагнула к двери, корзинка покачивалась у нее на локте. Она шустро поднялась по лесенке и тут же устроилась внутри на мягком сиденье. Ей прежде не доводилось сидеть на красном бархате; на таком фоне ее выцветшее платье выглядело как засаленная кухонная тряпка.
Джентльмен тоже залез внутрь и вставил масляную лампу в держатель. Они услышали, как старуха с трудом взобралась на переднее сиденье, и вскоре дилижанс тронулся с места.
Вытянувшись в струну, с корзинкой на коленях, Маргарита не сводила больших зеленых глаз с джентльмена.
Ему было немногим больше двадцати, но промеж бровей уже залегла глубокая складка. И руки, и лицо его были гладкими и белыми, а круглые щеки говорили о крепком здоровье – и, возможно, чрезмерной любви к еде.
Однако в присутствии ребенка ему, похоже, было не по себе: он барабанил пальцами, ерзал на сиденье и не знал, куда девать глаза.
На протяжении пары неловких минут он переглядывался с молчаливой девочкой, но дилижанс вдруг подпрыгнул на кочке. Бутылки в корзинке звякнули, и это привлекло внимание джентльмена. Не случись этого, не мчись дилижанс так быстро, не коснись бутылки друг друга, все в мире, возможно, сложилось бы совсем иначе.